Сыны Дуба

Волвертон Дэйв

Но даже Боренсон уклонился бы от этой задачи, Фаллион знал. Однажды он уже убивал невинных, и это ранило его совесть, искалечило его.

Теперь моя очередь, сказал он себе.

Охтуру знал, что она умирает. Одной рукой она вцепилась в Абраваэля, а другой пыталась удержать его внутренности.

Люблю тебя — сказала она ему. Любовь.

Она задыхалась, пытаясь удержаться, желая защитить его из последних сил.

Но

Абраваэль боролся с ней, пытался оттолкнуть ее.

Отпустить!
– отчаянно кричал он. — Ты истекаешь кровью.

Он изо всех сил пытался сбежать, его силы увеличивались благодаря дарам, но этого было недостаточно. Он ударил ее по лицу, и Охтуру схватил его крепче, как будто тем самым она цеплялась за свою жизнь.

Любовь, — отчаянно сказала она, ее сердце колотилось так быстро, как крылья колибри. Ей нужно было, чтобы он понял. Она страстно любила его многие годы и всегда будет любить.

Она взяла его за шею, обхватив ее своей огромной рукой, и попыталась прижаться к нему в последний миг, в последний миг любви.

Абраваэль отчаянно пинался и боролся, когда сердце Ухтуру внезапно отказало, и ее зрение потемнело.

Рианна проснулась, ее сердце колотилось от ужаса. Абраваэль! — крикнула она, и ее любовь к нему, казалось, разрослась до размеров вселенной.

Она поймала себя на том, что пристально смотрит на Фаллиона, который стоял неподалеку, обеими руками обхватив рукоять клинка, готовый сразить спящего мальчика. Она не знала, где находится.

Ее последним воспоминанием было то, как она держала Абраваэля, пыталась объяснить ему глубину своей любви, пыталась внушить ему это знание своими глазами.

Она услышала хруст, хруст костей на его шее.

И теперь она смотрела на Фаллиона и с той же яростью хотела внушить ему знание о своей любви.

Он обернулся на звук ее испуганного голоса.

Она посмотрела ему в глаза, и на нее нахлынули воспоминания: ее сделка с Шадоат, мучительное прикосновение силы, время, проведенное в роли Ухтуру, любя своего хозяина с яростью, превосходящей человеческое понимание.

Она знала, что находится в какой-то крепости посвященных. Фаллион стоял рядом в темноте, и только свет свечи раскрывал его фигуру.

Пот стекал по его лбу и выступил на руке. Он дрожал, все его тело тряслось, как будто он стоял уже несколько часов или мог стоять так вечно.

— Сделай это, если нужно, — прошептала Рианна.

Фаллион ахнул, словно собираясь вскрикнуть, но сумел сдержать боль внутри.

Осторожно Рианна поднялась на локти и посмотрела на детей, все еще спящих рядом, десятки невинных детей, и поняла его затруднительное положение.

—

И если ты не сможешь этого сделать, — прошептала Рианна, — тогда я сделаю это за тебя.

Протянув руку, она осторожно разжала его пальцы с рукояти ножа и взяла лезвие в свою руку. Рядом была маленькая девочка, ребенок со светлыми волосами и осунувшимся лицом. Ее кожа была жесткой и морщинистой, поскольку она наделила ее гламуром.

Тихо Рианна прошептала себе: Клянусь Славой, пусть она не чувствует боли.

Рианна подняла нож над головой.

Вот как я буду служить Фаллиону, — подумала она. Так я докажу свою любовь. Она позволила ножу погрузиться.

Нет! Фэллион вскрикнула и потянула ее за запястье, мешая ей прицелиться. Лезвие вонзилось в соломенный матрас.

Казалось, целую вечность Фэллион стоял над Рианной, не в силах ударить ни ее, ни мальчика рядом с ней. Часть его разума знала, что это ловушка.

Шадоат брал дары у младенцев, зная, что он не сможет их уничтожить.

На лбу у него выступил пот; рука его дрожала и не хотела ударить; его разум пробежал тысячу путей в поисках альтернативы. Время остановилось, и земля прекратила свое движение по небу. Рианна проснулась и попросила его отдать ей нож.

И в отчаянии Фаллион протянул руку и почувствовал жар дюжины свечей и жизненное тепло сотен тел. По мере того, как его ярость росла, он не хотел ничего, кроме как перестать существовать.

Служи мне, — шептал огонь. Возьмите их всех.

Пусть придет огонь, — сказал он себе. Пусть оно заберет меня, съест мою душу и заберет с собой остальных.

Было бы так легко вспыхнуть пламенем, разжечь собственную ярость, позволить ей перерасти в ад.

Он выдохнул, и из его горла повалил дым, как раз в тот момент, когда Рианна подняла нож, готовясь нанести удар.

Принеси мне жертву, — прошептал Огонь.

Он схватил ее руку, когда она упала, вырвал лезвие и какое-то время просто стоял, уткнувшись в солому.

Отпусти, — сказала Рианна, — ты меня сжигаешь!

Она всмотрелась в него, и Фаллион увидел свое отражение в ее зрачках. В его глазах горел свет, скрытый огонь вот-вот вырвется на волю.

Он оглядел комнату.

Я что-то упускаю, — подумал он. Из этого должен быть выход. Все, что мне нужно сделать, это увидеть!

Мгновенно в комнате вспыхнули свечи, словно отвечая на его нужду. Фаллион остро чувствовал жар комнаты, осознавал, как скрытое пламя играло в телах детей, как их собственное жизненное тепло выдыхалось с каждым драгоценным вздохом.