Сыны Дуба
Шрифт:
Этот человек мой, — подумал Ваггит.
Его лошадь мчалась прямо на грозного воина.
Он разрежет моему скакуну брюхо, когда оно попытается перелезть через забор, — подумал Ваггит. Это то, чего он добивается.
Но в руке Уоггита было копье, холодное, мокрое, скользкое под дождем. Он крепко схватил его, пытаясь зафиксировать цель, низко присел на корточки.
Внезапно Ваггит заметил дюжину всадников, грохотавших рядом с ним и позади него. Всадники слева держали
И вдруг лошадь Ваггита прыгнула в воздух, чтобы преодолеть ворота, и его собственное копье было нацелено на голову военачальника.
Военачальник ухмыльнулся, сверкнув окровавленными зубами, и попытался одним быстрым движением уклониться и взмахнуть топором, стремясь выпотрошить прыгающего скакуна Ваггита.
Но Ваггит быстро опустил наконечник копья, ударив военачальника по лицу.
Когда металлическое острие его копья впилось в плоть, пронзило кость и пронзило череп военачальника, Ваггит крикнул: Жуй это!
Затем вес трупа вырвал копье из рук Ваггита, и он оказался над стеной. Его лошадь вылетела на грязную дорогу и поскользнулась.
Стрелы пронеслись над головой, и одна из них попала в шлем Ваггита.
Приближались другие всадники, и Ваггит понял, что их кони затопчут его насмерть, если он не уйдет с дороги.
Ваггит попытался спрыгнуть с седла и вытащить саблю, когда лошадь занесло.
Он ударился о землю и полетел вниз, скользя при падении, слишком поздно осознав, что вражеские войска вытоптали эту часть дороги и обмочились на нее, превратив ее в мутное варево, и все это в попытке замедлить такую атаку.
Он услышал, как другие лошади падали позади него, и у него хватило здравого смысла попытаться уйти с их пути.
Держа щит высоко, Ваггит попытался подпрыгнуть, но обнаружил, что карабкается и ползет по грязи к безопасному буковому дереву. Другая лошадь упала позади Ваггита, подрезала ему ногу и отбросила его назад.
Мечник Ахшовена, в боевых доспехах, серых, как дождь, бросился к Ваггиту, намереваясь нанести смертельный удар, его дыхание затуманивало воздух вокруг его черной бороды, и все, что Ваггит мог сделать, это поднять меч и слабо парировать удары. .
Но внезапно по дороге пронесся всадник, и копье ударило мечника в живот, сбив его с ног.
Хватка улана была настолько сильной, что человека унесло с лицом, выражающим шок и сожаление, пока улан не соизволил отшвырнуть его и его копье в сторону.
Ваггит развернулся и стал искать новых нападавших.
Но Ваггит был больше учёным, чем воином, и лучшие бойцы, обладающие огромной силой и метаболизмом, уже были впереди него, мастера резни. Войскам Асгарота не было равных.
Ваггит увидел, что у ворот было всего около сотни человек, чего едва хватило, чтобы замедлить его войска, не говоря уже о том, чтобы остановить
Ваггит внезапно почувствовал острую боль в ноге, ощущение пощипывания.
Протянув руку к промежности, Ваггит нащупал сломанное древко стрелы, пронзившей его бедро. В пылу битвы он забыл об этом.
Он потянул и почувствовал острую боль, когда стержень высвободился. К счастью, наконечник стрелы не был широким. Такое лезвие могло перерезать артерию. Вместо этого он был длинным и острым, как гвоздь, предназначенный для того, чтобы пробить броню.
Он посмотрел на свою рану. Кровь не откачивалась. Стержень не попал в артерию. Он лизнул кончик стрелы, насмехаясь над гибнущими на поле боя вражескими воинами, и почувствовал вкус соли своей горячей крови. Он швырнул сломанную стрелу себе под ноги и раздавил ее в грязи.
Потом он вытащил платок и обвязал им ногу. Лучшее, что он мог сейчас сделать, — это оказать устойчивое давление. А какой лучший способ оказать давление, чем сидеть на спине лошади? он задавался вопросом.
Его разум был затуманен дымкой битвы, и он решил ехать дальше, чтобы рана затянулась, пока он выслеживал и убивал разведчиков Асгарота.
11
ХОЗЯЙКА ОХОТЫ
В хорошей битве каждый человек — охотник, и на каждого человека охотятся.
— сэр Боренсон
Иоме прислушивался к звукам преследования, но журчание и шум реки, текущей среди камней и свисающих ветвей, заглушали все. Она полагалась на свой слух, выслушивая погони, но единственными звуками, которые доносились до нее, были шипение ветра в деревьях, шуршание водяных крыс среди камышей у кромки воды и крики норных сов, охотящихся на реке. крыло, и, наконец, тихий храп детей в их маленьком приюте.
Мили проносились мимо, и с каждой пройденной милей Иоме отдыхал немного легче.
Над головой назревала буря, тяжелые облака надвигались с запада, закрывая звезды. Воздух был тяжелым, но без привычного привкуса тумана. Вместо этого, когда Иоме дышала, дыхание было болезненным и удушающим, так что она задыхалась, как рыба, выброшенная из воды.
Внезапно в каньон налетел ветер, и ветви сосен покачивались и раскачивались, а сухой камыш рогоза вдоль берега издавал предсмертный хрип.
Миррима с беспокойством взглянула на Иоме.
Здесь действуют другие Силы, — понял Айом. Возможно, Асгарот посылает ветер, чтобы сдуть туман с реки. Или, возможно, у него на уме другие цели.
В течение долгого времени гроза нарастала, слой за слоем добавляя облака, и ночь становилась все мрачнее. Затем в небе зашипела молния, зеленая, как старый синяк, и тусклый дождь закипел над водой и скапливался в корпусе лодки.
Пока Иоме держала руль, ее мантия превратилась в мокрую тяжесть, она услышала первый звук боевых рогов, мягкий и далекий, похожий на рев осла. У них был слишком глубокий тембр, чтобы быть рогами Мистаррии.