Сыны Дуба

Волвертон Дэйв

Впереди водоворота один воин в темной тунике убийцы помчался к лодке — Хадисса!

Боренсон бросился к двери их маленькой крепости, блокируя ее своим телом, и встал на страже.

Скрывать! он предупредил детей. Найди самый безопасный угол.

Фаллион схватил свой кинжал. Хотя ему было всего девять лет, он тренировался с оружием столько, сколько себя помнил, и мозоли от тренировок с клинком стали толстыми на его ладони и внутренней стороне большого пальца.

Внезапно

из надвигавшейся на них черной бури раздался вой, глубокий и почти волчий, но быстро завывающий, похожий на ликующие крики со словами. Сначала Фаллион подумал, что это охотничьи крики стрэнги-саатов.

Потом он задумался, может быть, это ветер, воющий, как какой-то зверь. Фаллион внимательно слушал.

Шар ветра покатился к Хадиссе, который издал боевой клич и повернулся в последней отчаянной попытке встретиться с врагом.

Ветер завыл, и Фаллион увидела, как темный комок соломы внезапно поднялся из травы и помчался в сторону Хадиссы, летя, как болты из баллисты.

Убийца прыгнул и попытался увернуться, вращаясь в воздухе. Кусочки соломы метнулись в его сторону, и Фаллион подумал, что они промахнулись, потому что, когда Хадисса приземлилась, он стоял на цыпочках.

Но ветер трепал его, поддерживая, как марионетку. Он медленно поднял его в воздух, позволяя ему вращаться, так что Фаллион мог видеть изуродованное лицо.

Соломинка пробила ему правую глазницу, прошла сквозь мозг и оставила зияющую дыру в затылке. Небольшой торнадо все еще прокручивался в дыре, посылая еще больше кусочков соломы в его глазницу, расширяя дыру, так что мозговое вещество и капли крови вылетали из задней части раны.

Ветер шевелил рот Хадиссы, как будто он бессмысленно бормотал. Затем ветер подбросил его высоко в воздух.

Фэллион ахнула от шока.

Хадисса всегда казалась неотъемлемой частью жизни Фаллиона, монолитом. Теперь он был мертв.

Водоворот темного ветра понесся к лодке.

Из темноты вырвался шар молнии и устремился к ним. Фэллион развернулся, прижавшись спиной к ящику для защиты и отвернувшись от атаки.

Он взглянул на Боренсона. Шаровая молния сверкнула прямо над головой, так что Фэллион почувствовал, как у него волосы встали дыбом. Послышался треск, хрюканье и крик, и на полсекунды грудь Боренсона осветилась так ярко, что Фаллион смог разглядеть в ней красный цвет крови и вен, серые тени ребер. Взрывная волна подбросила его в воздух и сбросила за борт.

Фаллион издал испуганный крик.

Внезапно он погрузился в кромешную тьму. Затем глаза Фаллиона начали привыкать.

Миррима пронзительно вскрикнула и схватила лук. Хотя вокруг бушевал ветер, волшебница казалась спокойной и собранной.

Она натянула свой стальной лук на полную мощность и крикнула: Не идите дальше. Вы не

можете иметь этих детей.

Ветер выл и бушевал. Фаллион услышал, как он пронзительно пронзил лодку, вырывая с корнем деревья с берега.

Внезапно все стихло. Полсекунды он просто присел, прислушиваясь. Ветер как будто исчез.

Он услышал глухой стук, и Фаллион почувствовал себя так, словно оказался в самом сердце бури. Он слышал, как ветер кружится вдалеке. Тьма настолько окутала лодку, что он едва мог различить тень Мирримы, хотя она была не более чем в дюжине футов от него.

Враг был там и ждал.

Фэллион заглянул в щель. Вокруг него сгрудились остальные дети, дрожа от страха.

Из темноты вышел человек, весь в черном. Сначала Фаллион подумал, что это незнакомец. Но затем он увидел, что это была Хадисса, и он не шел. Вместо этого он передвигался небольшими прыжками, когда ветер немного подхватил его, а затем позволил ему отскочить обратно, его ноги едва касались земли.

Позади него сквозь тени шли мрачные воины, а темные стрэнгисааты парили в воздухе, летая, как воздушные змеи, то появляясь на короткое время, то снова исчезая. Миррима выпустила стрелу, и один стрэнги-саат упал, как раненый голубь.

Яркий свет сиял, шаровая молния извергалась вокруг головы Хадиссы, как будто ветер хотел, чтобы Фаллион увидел это.

Хадисса приблизилась, бледная марионетка, примерно в сотне шагов через реку; его мертвый рот развевался, как клочок ткани на ветру. Его единственный здоровый глаз был неподвижен и мутнел, но именно рваная дыра на месте другого глаза, казалось, была сосредоточена на Фаллионе. Ветер ворвался в череп мертвеца и вышел через горло, заставляя рваную плоть дрожать, пока он говорил.

— Пойдем со мной, дитя, — настаивал ветер странным скрипучим голосом. Долго я ждал. Ты повелитель живых, но я могу сделать тебя королем мертвых.

Сердце Фаллиона билось так быстро, что он подумал, что оно может разорваться. Ему потребовалось все мужество, чтобы не бежать, не прыгнуть в реку, но что-то внутри шептало, что бегство ни к чему не приведет. В этом голосе было что-то завораживающее, преследующее.

Он почувствовал вкус воздуха, пылающую горячую полоску на переносице его щеки — запах зла.

Нет! — крикнул Фаллион, его сердце колотилось от страха.

Миррима подошла к корме лодки, встав между Фаллионом и Хадисой с еще одной стрелой, воткнутой в лук, и крикнула: Асгарот, покажи себя!

Ветер с огромной силой ударил ее. Она покатилась вправо от Фаллиона, скользя по гладкому корпусу лодки. Она с грохотом ударилась о планширь, крякнула от боли и попыталась выпрямиться.

Фэллион посмотрел на мертвеца. Снаружи завывал ветер, его голос был устрашающим, и лицо Хадиссы, посиневшее после смерти, казалось, возвышалось над ним.