Сыны Дуба

Волвертон Дэйв

— Возьми, — сказала Миррима. Никакого вреда от этого не будет. Разве ты не чувствуешь этого? Даже прикосновение Асгарота не могло запятнать его силу. Это сделали Светлые. И я уверен, что именно поэтому Асгарот забрал его. Им бы не хотелось, чтобы он это получил.

Фэллион потянулся за ним. Когда он сжал ее, ему в голову пришел образ: огромная серая сова с размахом крыльев, намного шире человеческого роста, летящая к нему. Фаллион стоял на невысоком холме, где пшеница росла почти над его головой, а над ним светила яркая луна, а на далеких

холмах виднелись монолитные дубы.

Образ поразил его с такой силой, что Фаллиону показалось, будто его буквально унесло и вся его жизнь была сном, ибо мир, который он видел, был более вещественным, более земным, чем тот, в котором он жил.

Сова вопросительно окликнула, и Фаллион ответил: Аэль.

Потом сон закончился, и он остался стоять со своей матерью и Мирримой.

Что вы сказали? — спросила Миррима.

— Аэль, — ответил Фаллион. Я думаю, что это было имя Светлого, которому принадлежала эта булавка для накидки.

Его мать сказала: Ты, наверное, прав. Яркие часто оставляют такие видения на своих предметах, чтобы идентифицировать владельца, точно так же, как мы пишем на них свое имя.

Фэллион грустно улыбнулся. Он подозревал, что Асгарот взял эту булавку в качестве трофея. Он убил яркого из преисподней, возможно, того, кто пришел сразиться с ним.

Теперь булавка попала в руки Фаллиона. Он решил беречь его, как вещь, достойную уважения.

И все же, даже когда он взял его, ему не хотелось прикреплять его. Безделушки из преисподней не были игрушками; он подозревал, что эта булавка может обладать силами, которых он не понимал. Фаллион мог видеть руны, выгравированные на его задней стороне; руническое знание Светлых было непревзойденным.

Эту вещь нельзя было носить случайно. Это привлечет внимание жадных и недобросовестных людей. Не зная, что делать, он просто стоял, держа булавку.

Миррима отвернулась и направилась к лодке. Хамфри спрыгнул и пошел по берегу, печально держа свое оружие в поисках улиток, мертвой рыбы или чего-нибудь еще, подходящего для еды.

Фаллион внезапно понял, что его любимый феррин заметно пропал во время битвы. Вероятно, прячется среди стаек. Судя по всему, сражения с волшебниками и стрэнги-саатами были не по вкусу Хамфри.

Рианна бродила по мелководью и вдруг позвала феррина, наклонилась к воде и швырнула что-то на берег. К ногам Хамфри приземлился огромный красный рак. Он немедленно поднял когти в воздух, защищаясь, и начал пятиться.

Хамфри вскрикнул от ужаса и поднял свое импровизированное копье. После нескольких свистков-криков Монстр! Монстр! и, много прыгая, ему удалось пронзить рака. Через несколько мгновений он отрывал клешни и вытаскивал острыми зубами белое мясо, кряхтя от усилия и причмокивая от удовольствия.

Сэр Боренсон сидел в лодке,

хрипя и все еще в шоке, глядя на свои руки, как будто удивляясь, что выжил.

Тэлон и другие дети отправились на поле битвы, и Фэллион мог видеть там Джаза, ищущего сокровища среди мертвых.

Иоме проследил за его взглядом, строго нахмурился и крикнул: Джаз, уходи оттуда, а затем добавил: У меня есть для тебя кольцо. Она вытащила черное железное кольцо с печаткой. Это было великое сокровище. Оно понадобится любому, кто захочет претендовать на Южный Кроутен.

Но Фаллион предпочитал булавку для накидки. Он держал его и прищурился, когда на него упал солнечный луч.

Рианна с трудом выбралась из лодки, тяжело опираясь на посох. Она в смятении уставилась на булавку, глаза наполнились слезами. Мамина булавка. Где ты взял это?

— От него, — сказал Айоме, кивнув в сторону головы.

Теперь я точно знаю, что она мертва, — прошептала Рианна. Она бы никогда с ним не рассталась.

— Ты можешь получить это, — сказал Фэллион, протягивая булавку.

Рианна неуверенно посмотрела на него, как будто он предлагал подарок, который был гораздо более ценным, чем он думал.

Когда вы прикоснулись к нему, он сказал вам свое имя? — спросила Рианна.

— Аил, — сказал Фаллион.

Она кивнула, как будто он что-то подтвердил. — Тогда теперь оно твое.

Она долго смотрела на него, потрясенная. Булавка совсем недавно принадлежала ее матери. И Рианна почувствовала благодарность Фаллиона за помощь, за его силу и смелость. Она хотела, чтобы эта вещь была у него.

Боль и ярость накапливались в Рианне уже несколько дней.

— Я ненавижу тебя, пап, — яростно прошептала она.

Рианна почувствовала, что ее трясет. Она вскрикнула в бессильной ярости, а затем поплелась обратно к лодке.

Рианна чувствовала, как с каждым вздохом у нее тянутся швы. Она плакала от ужаса и облегчения. Мысли ее путались. После нескольких дней страха, бессонницы и ошеломляющего холода Рианна потеряла дар речи.

Она поймала себя на том, что смотрит на реку. Вода была быстрой, холодной и прозрачной, как стекло, неумолимо текла мимо полей и камней, пробиваясь к вьющимся волнам и морской соле.

Рианна остановилась у борта лодки, стоя в ледяной воде. Она не осмелилась залезть обратно, опасаясь пораниться.

Тень упала на Рианну. — Пойдем, — сказала Миррима, поглаживая Рианну по спине. Волшебница шагнула в ледяную воду. Мирриму, казалось, вообще не подействовало его ошеломляющее прикосновение. Она вышла по пояс, пробираясь с неестественной легкостью, затем оглянулась через плечо, приглашая.