Сыны Дуба
Шрифт:
Хамфри понюхал отверстие, а затем вскрикнул от восторга, поняв, чего хочет Фаллион.
Он бросился в яму.
Фаллион видел, какой ущерб может нанести феррин зданию. Они любили рыть норы под камнями и деревьями и поэтому доставляли неудобства людям, поскольку копали под фундаментами домов и построек, и иногда туннель феррина обрушивался, и могла обрушиться целая стена.
Это произошло в сапожной мастерской в замке Курм прошлой весной. Стена рухнула, и Фаллион вышел посмотреть, как сапожник и его
Пятьсот сапожных кнопок! — восклицал он снова и снова. Что они будут делать с таким количеством людей? Они не шьют сапоги.
Фэллиону не пришлось ждать больше минуты, прежде чем Хамфри вернулся ко входу в логово. Во рту он держал золотого орла — монету, которой легко можно было оплатить недельное проживание в общежитии.
Фэллион взял его у Хамфри и бросил трактирщику, который укусил его, чтобы убедиться, настоящий ли он, а затем разразился смехом. Вероятно, он видел такую монету не чаще одного раза в месяц.
Он задумчиво посмотрел на Фаллиона, словно пытаясь принять решение, и сказал: Посмотри, что еще он сможет найти там.
Фэллион свистнул команду, и Хамфри бросился обратно в яму.
Конечно, трактирщик должен был знать, что там спрятано несколько монет, но, как и сапожник, он понятия не имел, сколько это может стоить. А затраты на снос стен и полов в поисках их, вероятно, казались непомерно высокими. Феррин мог легко проложить туннель на пятьдесят ярдов в любом направлении, а старый нор, построенный годами, мог иметь десятки ответвлений.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Хамфри появился снова. На этот раз он держал во рту серьгу, длинную штуку, на которой свисало несколько дешевых бус.
Хозяин гостиницы выглядел разочарованным, но сказал: Верно. Он может остаться, если ты заставишь его еще немного покопаться.
— Хорошо, — согласился Фаллион.
Затем вся семья поспешила наверх: Боренсон и Миррима выступали в роли родителей большого выводка, а Иоме играла роль бабушки.
Фаллион никогда не бывал в таком тесном помещении, но вскоре нашел угол и лег на одеяло, пока его мать разжигала огонь в маленьком очаге.
Миррима уложила детей на ночь, а Боренсон спустился в гостиную, чтобы послушать последние сплетни и выпить несколько кружек эля.
Хамфри нашел дыру в стене, прямо под кроватью, и исчез. Каждые несколько минут он приносил домой какое-нибудь ферриновое сокровище — женский гребешок, пуговицу из слоновой кости, оловянную монету. Каждый раз, когда он это делал, Фаллион давал ему в награду немного еды — корку хлеба или сушеные финики.
Фаллион смотрел, как танцует пламя, и задавался вопросом, достаточно ли удобен пол, чтобы спать на нем. Он слышал
К его удивлению, Рианна, лежавшая рядом с Тэлоном, взяла одеяло и подушку, подошла и легла рядом с ним.
Могу ли я спать здесь, рядом с огнем? она спросила. Мне холодно до костей.
— Хорошо, — сказала Фэллион, отступая назад, чтобы уловить жар пламени.
Она устроилась поудобнее, слегка прислонившись к нему, и Фэллион изучал ее щеку, подбородок. Ее свирепые голубые глаза смотрели в пламя, теряясь в памяти. Ее правая рука лежала под подушкой, и Фаллион мог видеть, как ее пальцы сжимают кинжал.
Конечно, он понял. Вероятно, она больше никогда не будет спать спокойно. Он не мог себе представить, через что ей пришлось пройти, когда на нее напали стрэнги-сааты, она несколько дней лежала полуголой на деревьях, пока монстры ждали, пока их детеныши вылупятся и съедят себе путь наружу.
У каждого из нас есть свои монстры, с которыми нужно сражаться, — подумал Фаллион, возвращаясь мыслями к Асгароту. Он обнял Рианну и придвинулся ближе, затем прошептал ей на ухо: Все в порядке. Я тебя прикрою.
Он обхватил ее кулак своим большим кулаком, так что они скрепили кинжал.
Рианна подавила рыдания, кивнула в знак благодарности, и через долгое время, когда Рианна глубоко спала, каким-то образом Фаллион уснул.
Казалось, прошло несколько часов, когда он проснулся от скрипа половиц. Это был Боренсон, вернувшийся из гостиной. Фаллион думал, что он только что остался выпить пива, но теперь он шепотом разговаривал с Айоме.
Нам повезло, сказал Боренсон. Я нашел корабль, который отправляется через два дня: Левиафан. Они выбирают южный маршрут. Мне удалось забронировать нам проезд.
Фаллион был весь внимателен. У него было слишком много здравого смысла, чтобы спросить Боренсона, куда они направляются. Это был секрет, а такие солдаты, как Боренсон, никогда не раскрывали секрета. Но это не означало, что Фаллион не мог подслушивать в поисках улик.
— Южный маршрут? — спросил Айом. Разве это не займет больше времени?
Это продлит путешествие примерно на месяц, — сказал Боренсон. — Но в это время года из-за ледяных бурь мы не можем пойти северным маршрутом.
Добавить к путешествию месяц или два? – задумался Фаллион. Они плыли далеко, оставив после себя все, что он когда-либо знал.
Иоме неохотно кивнул. Вы заплатили не слишком много, не так ли? Мы не можем вызвать подозрений.
Почти единственные люди, которые отправляются в это путешествие, — преступники, — сказал Боренсон. Цена всегда высока. Но мне удалось сдержать это. Я сказал ему, что нажил слишком много врагов здесь, в Мистаррии, и вызвал слишком много ревности. У меня слишком много детей и слишком многое можно потерять. И я сказал ему, что устал от постоянных ссор. Казалось, его устраивает эта история.