Сыны Дуба

Волвертон Дэйв

Я хочу взять ее в жены, — сказал он. Я хочу, чтобы она была матерью моих детей. Ощущается … такой здоровый, такой правильный.

— Без сомнения, — согласилась Миррима. Юная любовь всегда такая. Но ты не должен заниматься любовью с этой девушкой, ты меня понимаешь?

Отец — капитан, — предположил Дракен. Он мог бы заключить брак. Почему-то ему казалось неправильным думать, что его отец женится на них.

— Ты знал своего отца, — сказала Миррима. Он бы этого не допустил. Я не могу себе

представить, чтобы Аат Ульбер проявил еще большее нетерпение. Подождите несколько лет.

Дракен подозревал, что его мать не понимает. Иногда у него кружилась голова от похоти, и он знал, что Рейн чувствует то же самое, что и он. — Но мама

Нет! — твердо сказала Миррима. Теперь ты не можешь построить будущее с этой девушкой. Мы идем на войну. Если бы вы уложили ее в постель, через неделю она бы обнаружила, что беременна.

Что, если мы доберемся до Мистаррии и обнаружим, что она наводнена вирмлингами? Что, если мы окажемся в борьбе за свою жизнь? Что, если бы вас убили, и Рейн осталась беременной, изо всех сил пытаясь родить ребенка и заботиться о нем?

— У нас нет ничего, Дракен — ни дома, ни денег, ни безопасности. Когда ты сможешь предложить Рейну все это, тогда ты сможешь позволить себе жениться.

Я люблю ее, — возразил Дракен.

Ты жаждешь ее, — возразила Миррима, — и это только начало любви. Если ты действительно любишь ее, подожди, пока придет время быть вместе, и тогда я узнаю, что твоя любовь настоящая. Ты докажешь свою любовь, проявив сдержанность.

Дракен знал, что она права, и поэтому сказал себе, что подчинится. И все же он жаждал Дождя так же, как утопающий мог бы жаждать воды.

Есть ли заклинание, которое вы могли бы наложить на меня, — спросил он, — так же, как вы облегчали мой разум, когда я был ребенком и просыпался от кошмаров?

Миррима мгновение изучала его, ее рот скривился в жесткой улыбке. Казалось, она сосредоточилась на чем-то за его глазами, пока думала.

Магия не всегда должна быть нашим первым средством, когда мы сталкиваемся с проблемой, — сказала Миррима. Я мог бы помочь тебе успокоить разум, заставить тебя забыть о своих желаниях по поводу Рейна. Но вы вырастете еще больше, борясь с этими желаниями.

Дракен подавил желание выругаться, но ему хотелось. Он тонул, и мать не кинула ему веревку.

Как долго мне придется ждать, чтобы жениться на ней? – умолял Дракен.

Миррима задумалась. Он знал, что она понятия не имела, с чем им придется столкнуться, как долго может продлиться грядущая война – закончится ли она за считанные недели или растянется на всю жизнь.

Никто из них не знал, во что ввязывается. Они знали только, что Габорн предупредил, что Аату Ульберу необходимо срочно идти в бой.

Миррима покачала головой. — Годы, — сказала она наконец. Тебе придется ждать годы — возможно, всего три, но десять лет не будут слишком долгими, чтобы ждать того, кого ты любишь.

Дракен

глубоко вздохнул и приготовился ждать.

Когда на следующее утро Рейн проснулась, ей стало неловко. Она с трудом могла смотреть Мирриме в глаза.

Поэтому она пошла на работу. Она вошла в трюм, где Аат Ульбер храпел громче армии, и подоила проклятых коз, а затем накормила их травой, которую собрала накануне. Затем она поднялась на камбуз, сварила овсянку, посыпала ее патокой и накормила всех завтраком, даже осмелившись разбудить гиганта.

Теперь она была полна решимости завоевать уважение Аата Ульбера. За те несколько дней, что он ее знал, она чувствовала, что он почти не сказал ей доброго слова.

Поэтому она вручила ему огромную порцию завтрака и стала ждать, пока он скажет спасибо.

Аат Ульбер неуверенно сел на край кровати, почесал подбородок, на мгновение задумался и сказал: Спасибо, дитя. Он мгновение изучал ее, словно оценивая блеск ее глаз и гнев в ее позе. — Ты знаешь, я ожидаю от тебя многого. Конечно, вам придется каждый день практиковаться в бою, но впереди еще много работы. Паруса придется починить, палубу протереть. Вы можете начать с того, что каждое утро берете ведро и выливаете воду из трюма. Через несколько дней древесина корпуса набухнет и загерметизируется, но до тех пор вам придется остерегаться течей.

— Да, сэр, — сказал Рейн.

Она взяла ведро, наполнила его и провела следующие два часа, опорожняя трюм. Затем она в течение часа практиковалась в фехтовании. Закончив, она открыла тюк льняного нижнего белья, которое мужчины спасли ранее, разобрала его и обнаружила, что морская вода его портит. Она чувствовала запах растущей плесени.

Поэтому она взяла все четыре тюка с одеждой наверх, прокипятила нижнее белье, а затем развесила его сушиться, так что в течение следующих четырех дней белье было разбросано по каждому рангоуту и привязано к каждой веревке, поддерживающей каждый парус.

Таким образом, по палубе были разбросаны нижние юбки, летающие, как вымпелы из вороньего гнезда, нагрудные ленты на такелажах и изящные ночные блузки, которые молодые молодожены любили надевать, чтобы доставить удовольствие своим мужчинам.

Поначалу она подозревала, что ей никогда не удастся их высушить. Соляные брызги, выбрасываемые бараками, сохраняли все влажным, но она обнаружила, что, поднявшись по снастям и поднявшись достаточно высоко, она смогла высушить одежду.

Таким образом, она смогла спасти сотни предметов одежды, которые, по ее мнению, стоили небольшое состояние, но не получила ни слова благодарности от Аата Ульбера.

В любое свободное время, которое у нее было, Аат Ульбер заставлял ее заниматься боевой практикой, и поэтому она обнаружила, что пытается держаться подальше от пути гиганта, пытаясь избежать его злобного взгляда.

Она поняла, что больше не может навещать Дракена по ночам, не может пытаться найти время одна. Аат Ульбер и Миррима бы этого не одобрили.