Сыны Дуба
Шрифт:
— Понятно, — прошептал Крулл-мальдор. Мы будем пожирателями миров.
— Ты видишь лишь проблеск, — поправил Отчаяние. Ибо теперь каждый из ваших людей получит по десять даров каждый, и при этом они возвысятся над всеми другими расами.
Но через несколько недель они получат еще десять даров обмена веществ, и еще десять — пока у каждого не будет по сто. Таким образом, каждый вирмлинг родится и умрет в течение года и завоюет многое. Работа, которую нам предстоит проделать, действительно огромна,
Однако в течение года ваш народ начнет заселять тысячи новых миров, размножаясь и размножаясь. Через несколько десятилетий мы будем править не одним миром, а всеми мирами.
Крулл-Мальдор улыбнулся, не в силах понять, что это может значить. Милорд, — прошептала она, — какое место вы найдете для меня для службы в таком огромном королевстве?
Отчаяние задумчиво посмотрело на нее и прошептало: Ты можешь выбрать мир, самую прекрасную драгоценность, какую только сможешь найти, и там ты сможешь править.
15
Вода
Кажется, во Вселенной существует неписаный закон. Всякий раз, когда вы решите сделать что-то великое, что-то экстраординарное, ваши собратья будут смеяться над вами и объединяться против вас.
—Габорн Вал Орден
Шесть недель Птица-долгожитель бороздила море, которое Аату Ульберу казалось каменным. Большую часть времени свинцовые волны, грубые, как валуны, обрушивались на корабль под тяжелым серым небом. Трижды поднимались сильные штормы, обрушивавшиеся на корабль и беспощадно гонявшие его.
Скудные запасы корабля вскоре начали иссякать. Бочек с продовольствием стало меньше, вода истощилась.
Аат Ульбер так и не увидел земли, но через шесть недель путешествия Дракен поднял крик в ночи, заметив впереди паруса. Это были массивные красные паруса флота змей, насчитывавшего около двадцати боевых кораблей.
Ранним утром Аат Ульбер стоял на палубе и в изумлении смотрел вдаль: он не знал, что у вирмлингов есть такой флот.
Очень многое в вирмлингах было загадкой. Они жили под землей и часто стремились скрыть свою численность. Их столицей была Ругасса, но ходили рассказы и о других крупных городах в других местах — на землях, которые сэр Боренсон когда-то называл Инкаррой и Индопалом.
Но флоты военных кораблей?
— Как ты думаешь, куда они направляются? – спросил Дракен, в то время как остальные члены семьи стояли за спиной Аата Ульбера.
Чтобы представиться жителям Ландесфаллена, — сказал Аат Ульбер. Вид кораблей вызвал у него тошноту. — Вирмлинги, должно быть, узнали об этом.
Но как? Аат Ульбер задумался. Он мог придумать только один ответ: люди в Рофехаване, должно быть, предупредили вирмлингов.
Аат Ульбер не хотел
Вирмлинги уже захватили Рофехаван, — рассуждал он. Они не стали бы посылать корабли, если бы чувствовали, что угроза их тылу все еще существует.
Они могли бы получить такой полный контроль, рассуждал Аат Ульбер, только если бы добрались до кровавого металла в Каэр Люциаре.
В противном случае народ Мистаррии наводнил бы вирмлингов.
Моя жена Гатуния умрет, — понял он. Как и мои дети там.
Корабли вирмлингов приблизились, и Аату Ульберу пришлось несколько часов бежать на север, чтобы уклониться от них. Но его маленькое судно, такое легкое и свободное, быстро обогнало черные корабли.
Вода полностью кончилась через день. Когда Аату Ульберу понадобился шторм, его не было, и его бочки лежали пустыми.
Семья не могла долго обходиться без воды — пару дней, если температура оставалась прохладной, и меньше, если становилось жарко.
Он обернул крючок небольшим количеством козьей шерсти, создав что-то похожее на угря, и закинул леску за корабль, надеясь приманить рыбу, надеясь на хоть немного влаги.
Таким образом они поймали полосатого окуня, и Аат Ульбер съел его сырым, но влага в рыбе была на вкус соленой, как морская вода, и от этого его жажда только усилилась.
Ходили рассказы о водных волшебниках, которые могли превращать морскую воду в свежую, чистую питьевую воду, и поэтому он спросил Мирриму, не согласится ли она попробовать. Но у нее не было для этого способностей.
Следующую ночь они плыли без воды и третий день.
К тому времени язык Аата Ульбера распух во рту, и его начал поднимать жар. Маленькому Сейджу пришлось хуже. Тем утром она упала в обморок, а когда вообще проснулась, продолжала звать свою мертвую сестру: Эрин? Эрин, где ты?
Рейн взяла часть своего белья и окунула его в морскую воду, затем сделала из него компресс и положила его на голову Сейдж, чтобы попытаться замедлить лихорадку. Но, почувствовав влагу в тряпке, Сейдж продолжала пытаться затянуть ее в рот.
Нам нужна вода, — скорбел Аат Ульбер, когда его жена подошла ближе. — Можешь ли ты вызвать бурю?
Она лишь слабо покачала головой. У меня никогда не было дара к таким вещам.
День был прохладный, но солнце палило на Аата Ульбера, когда он сидел за румпелем и сушил кожу. Его губы были потрескавшимися и покрытыми язвами. Он почувствовал головокружение.
Это солнце станет моей смертью, — понял он.
Каждая мышца чувствовала слабость. Он сомневался, что сможет пережить еще один день.