Сыщица по амурным делам

Жукова-Гладкова Мария

Вместо меня ответил Афганец, заявивший, что я не соизволю и чтобы Костя готовился принимать меня вместе с котом и подготовил в нашей квартире место новому жильцу. По ходу дела выяснилось, что кошка, проживающая у мамы Вовчика, окотилась месяц назад, и основная проблема, стоящая сейчас перед верным соратником Афганца, – это пристраивание котят в хорошие руки. Цвет лица Вовчика стал напоминать спелый помидор. Афганец сказал Косте, что считает его руки хорошими, и раз уж я доверила братцу свое чадо, то ему можно доверить и кота,

Сашка уже большой, вот мы и подыскали братцу новое занятие.

«Почему это Афганец о Косте так беспокоится? – прикидывала я. – На свою сторону думает переманить? Не выйдет! Не допущу! Да и Костя всегда был против моих амурных дел с Лешкой и вообще не питал особых симпатий к Афганцу и его молодцам».

Братец застонал, помолчал и признался, что уже в самом деле подумывал взять какое-нибудь домашнее животное, но склонялся к собаке, чтобы я хоть иногда гуляла на свежем воздухе. Мне это полезно, а то брата в последнее время беспокоит мое здоровье, правда, по его признанию, в основном психическое. Тут уже я встряла в разговор и выдала свое окончательное решение: берем кота от Вовчика, с которым мы таким образом породнимся. И улыбнулась «двустворчатому шкафу» улыбкой кобры.

Мы с Костей распрощались, Лешка, не теряя времени, велел Вовчику созваниваться с мамой, они на пару с доставившим мою сумку парнем удалились, а Верка продолжила свой рассказ.

Из большого нагрудного кармана рубахи Вовчика она извлекла вырванный кусок последней страницы одной бесплатной газетки, оказавшейся в доме Афганца, и продемонстрировала нам фотографию, виденную и Лешкой, и мною – хотя бы в момент выбрасывания газеты в мусоропровод.

– Узнаете? – спросила Верка. – Она была сегодня на похоронах.

Под фотографией стильной дамы в мехах и шляпе значилось: «Салон «Натэлла» и указывались виды предоставляемых услуг.

– Тарасов ходил к этой астрологине просчитывать сделки, – сообщила я информацию, полученную от убитой секретарши.

Афганец с Веркой достойно сыграли последнюю сцену из «Ревизора».

Немного очухавшись, Лешка уточнил, все ли у Стаса было в порядке с головой. Я заметила, что он вполне мог эту Натэллу иметь разными способами.

– Ты что, других тарасовских баб не видела? – заорала Верка. – Наташке знаешь сколько лет? Не меньше пятидесяти, если не больше. И Стас стройных любил, а эта-то – корова на льду!

– Кстати, к ней и Багловский ходил, – невозмутимо заметила я, глядя на Афганца.

– Сумасшедший дом какой-то, – пробормотал он себе под нос, вдруг резко встрепенулся, посмотрел на меня, замер на мгновение, вылетел из-под одеяла, прихватил свою рубашку, обвязался ею вокруг пояса и умчался куда-то в другую часть своих необозримых апартаментов.

– Что это с ним? – спросила Верка.

– Мысль посетила. У него такое бывает, – пожала плечами я и отправилась в душ – раз уж развитие событий временно прекратилось. Вовчик удалился следом за

шефом.

Верка поперлась за мной, чтобы потрепаться, в подробностях поведала мне об анатомических подробностях тела Вовчика, которые меня нисколько не интересовали, затем еще поругала Наталью Игоревну, ныне Натэллу. Я тем временем успела помыться и облачиться в махровый халат, услужливо кем-то приготовленный (подозреваю, моим новым родственником по кошачьей линии), вышла в спальню и предложила Верке на пару отправиться в видеосалон, чтобы, пока Афганец решает какие-то дела, получше рассмотреть Натэллу.

Запись стояла как раз на нужном месте, и мы два раза просмотрели появление Натэллы – похоже, в той же черной шляпе, в которой она была снята для бесплатных газеток.

Верка опять поносила ее на чем свет стоит, вспоминая свои старые обиды и, как я подозреваю, значительно преувеличивая количество подлостей, совершенных Натальей Игоревной.

Но я ее раньше не знала и в жизни не встречала, а память на лица у меня великолепная. Меня поразило другое – хотя это могло оказаться просто совпадением.

Я снова включила запись и просмотрела. Потом еще и еще раз.

Если я, конечно, не ошиблась, то Алла Сергеевна грохнулась в обморок как раз при появлении у гроба Натэллы, или как там ее.

Когда я сказала об этом Верке, подружка наконец заткнулась и молча просмотрела запись еще раз, после чего со мной согласилась.

– Надо мужиков звать, – сказала подружка, но как-то робко.

– Сами придут, – ответила я и почувствовала, что, как и обычно по ночам, захотела перекусить, тем более что во время кувырканий с Алексеем Петровичем мною была потрачена некоторая доля энергии.

Верка была в курсе, где находится кухня, и мы туда проследовали, изучили содержимое шкафа-холодильника, занимавшего целую стену. Верка уже знала от Вовчика, что это сооружение было доставлено Лешке из Финляндии. Пока я прикидывала, стоит ли и мне заводить подобное или я пока что обойдусь трехкамерным, Верка уже засунула две пиццы в микроволновку и достала тарелки. Вообще, хочется отметить, что кухня скорее напоминала банкетный зал, где можно было бы накрыть стол человек этак на тридцать, не считая телохранителей каждого из гостей. Широкая душа Афганца проявлялась во всем, включая интерьер.

Мужики застали нас за трапезой. Афганец появился с бутылкой коньяка в руке, из которой он отхлебывал коричневую жидкость большими глотками, причем не закусывая. Взгляд его не предвещал ничего хорошего. Вот только для кого, интересно?

– Багловский исчез, – сообщил Лешка. – Жена его рвет на себе волосы.

– Ну и что ты предлагаешь делать? – спросила Верка с полным ртом.

– Ты можешь делать все, что душеньке угодно. А вот мы с Ланкой сейчас поедем в гости.

– А я-то тут при чем?! – взвыла я, не испытывая никакого желания никуда отправляться.