Сыщица по амурным делам
Шрифт:
Надо бы побыстрее сматываться отсюда.
Выходить из каминного зала в коридор не было никакого желания. Следовало пойти другим путем.
Оставался один альтернативный вариант: через окно. Тут их имелось аж целых два, причем довольно больших для дома в Ленобласти (из-за наших зим), правда, приглядевшись, я поняла, что застеклены они достижениями финской промышленности, поэтому тепло явно сохраняют. Наш народ в Европу через окно лез, подумала я, так что нашей компании ничего не стоит смотаться через них же на свободу – по национальной традиции.
Я пожалела, что шуба осталась в подвале, мобильник и сумка вообще находятся неизвестно где, Верка с Ромой тоже не одеты, но где наша не пропадала?
– Отвязываем ему ноги, – сказала я Верке.
– Ты его отпустить надумала? – поразилась подружка, знавшая меня не первый год.
– Ноги, но не руки, иначе как он в окно полезет?
Верка глядела на меня секунд десять неотрывно, потом разразилась смехом, я к ней подключилась. Остальные не понимали причин нашего веселья.
– Рома, – сказала я, – завяжи Олегу Николаевичу пасть.
Нотариус попытался что-то возразить, но Рома с большим удовольствием вставил кляп ему в рот. Олег Николаевич теперь только вращал глазами.
Я подошла к Максимову и засунула руку во внутренний карман его пиджака. Верка при виде моих действий взвыла: она не сообразила обследовать бумажник заложника.
– Светлана Алексеевна, я был о вас лучшего мнения, – заметил Максимов с укором.
– Я возьму только на проезд, мы же остались без транспортного средства, попутку придется ловить, а вы потом можете компенсировать эту сумму из моих денег. Кстати, попрошу прислать мне и сумку, и трубку, и шубу. Как и Вере Николаевне с Романом Станиславовичем.
– Да мои ребята сейчас вам все вернут! – воскликнул Максимов. – За меня. Мне стоит только отдать им приказ.
– Я не имею желания встречаться с вашими ребятами. Хочу уйти по-английски.
Верка встала и подошла к окну, закрытому на шпингалеты. При виде ее действий до Максимова наконец стало доходить, каким образом мы собираемся покинуть его гостеприимное жилище. По-моему, на наши с Веркой реплики он не отреагировал серьезно, а я ведь упоминала, как мы выйдем отсюда.
– Вы и меня с собой собираетесь?.. – Улыбка сошла с лица Владислава Юрьевича. Он что, надеялся, что успеет подать условный сигнал мальчикам? Или у них какая-то система разработана на подобный случай? Но случай явно предусматривает личную встречу с боссом, причем не на подоконнике.
Не дав ему больше вымолвить ни слова, я вставила Максимову в рот заранее приготовленный кляп и приказала:
– Подъем!
– Одеться бы надо, – вдруг сказала Верка, глядя на малиновый пиджак Владислава Юрьевича.
Я поинтересовалась, как она думает его с него снимать. Ведь для этого нужно развязывать руки, а делать этого как-то не хочется.
– Да приставь пистолет к башке, – огрызнулась Верка и повернулась к Роме. – Помогай! – Верка посмотрела на Максимова. – А ты стой и не дергайся. Понял уже, что мы не намерены
Максимов сквозь кляп издал какое-то мычание и дико завращал глазами.
– Меня, Владислав Юрьевич, ваше тело совершенно не интересует, и вы не волнуйтесь: нового я все равно ничего не увижу. Просто пиджачком хочу воспользоваться, – поясняла ему Верка, развязывая на Максимове путы. Я стояла рядышком с пистолетом, Рома с кинжалом – за спиной клиента. – Знаете, Владислав Юрьевич, что, когда девушке холодно, ей надо накинуть на плечи пиджачок? Может, помните из времен далекой юности? Или вы девушкам на плечи пиджачки не накидывали, а только расплачивались с ними твердой валютой?
Максимов стоял с угрюмым видом и не предпринимал попыток сопротивляться. Верка же справилась довольно быстро, снова завязала Максимову руки за спиной, первым делом вытащила из его кармана бумажник, опущенный мною обратно, пересчитала наличные, изучила кредитные карточки и усмехнулась, сообщив, что у нее нет моих моральных принципов, и вообще, Максимов должен нам всем, а ей – в особенности, за моральный ущерб. Затем Верка положила бумажник во внутренний карман пиджака, а сама сунула руки в рукава. Несмотря на то что подружка гораздо крупнее меня, в максимовском пиджаке она утонула.
– Лан, тебя ведь тоже одеть надо, – вдруг сказала Верка. Какое благородство!
Верка устремила свой взор на Олега Николаевича. Нотариус съежился под ее взглядом. Процедура раздевания Олега Николаевича прошла еще быстрее, чем раздевание Максимова. Я облачилась в его пиджак.
Веркиного благородства хватило и на Рому. Она лично сняла пиджак с одного из трупов.
– Хоть окровавлен немного, но за неимением лучшего, сам понимаешь…
Рома пожал плечами.
Бумажники у трупов Верка узурпировала.
Я же решила проверить карманы убитых питекантропов – на предмет оружия, которое нам может пригодиться в пути. Хотя, скорее всего, они рассчитывали на свою грубую силу и «ПМ». Но вдруг?
Склонившись над первым, я вдруг обратила внимание на валявшуюся рядом с телом крохотную рацию, вернее, на мигающий красный огонек. Взяв рацию в руку, я почувствовала, как она пульсирует. Странно…
И тут до меня дошло: на нее постоянно идет сигнал! Вот таким образом. Возможно, она настроена только на пульсирующие и визуальные сигналы, чтобы звуком не беспокоить шефа во время переговоров.
Я бросилась ко второй рации на боку у второго убитого. С ней происходило то же самое.
Я повернулась к Максимову, ничего не прочитала на его лице, подскочила, вырвала кляп изо рта и ткнула одну из раций ему в нос.
– Что означает это мигание? Почему она пульсирует?
Максимов молчал. Недолго думая, Верка врезала ему дулом по голове. Он взвыл, но ответить не успел: это сделал Рома.
– Нельзя больше терять ни минуты, – сказал парень. – Если эти двое, – он кивнул на трупы, – не приняли посланные сигналы, то их товарищи могут начать действовать. Они уже явно заподозрили неладное.