Сюрприз для дона Серхио

Кранцев Игорь

– А дальше территорию сможешь взять? – спросил Президент Тапиа.

– Дальше не смогу, дон Серхио, – оскал ягуара вновь проступил на лице Ману Гавилара.

– Нет, нормально так, – Президент Умбрии, театрально скрестил пальцы, – мне говорят, что Гавилар всё может, Правительство и Парламент ему помощь оказывают в выделении земель на льготных условиях, а он говорит, что не готов взять ещё!

Дон Серхио ткнул пальцем чуть выше обозначенного красным участка. Объективы камер устремились за рукой Президента.

– Вот! Вот! Отличный лес. Бери. Это и налоги, и льготы, и рабочие места.

– Не могу

Дон Серхио, – виноватая улыбка на лице Гавилара выглядела куда натуральнее искренней радости.

– Да почему, Санта-Муэрте тебя побери?

– Не могу, потому что это…, – Ману Гавилар провёл указкой по тому же месту, куда только что указывал первый перст страны, – … это уже Боливия.

Президент Тапиа громко сплюнул, а пресс-секретарь Деметрио Домингес, как обычно неожиданно появившийся возле корреспондентов, буквально просипел как выползшая из зарослей анаконда: «Про Боливию не ставить, не ставить! Сейчас в машине файлы сотрёте, мне покажете, что стёрли! Не должна эта запись попасть в эфир!». Хосе Пулья зло шептал Министру культуры, чтобы та не распространялась об инциденте, а элегантная сеньора столь же жёстко спросила в ответ: «А что я здесь вообще делаю в сельве у Вашего Гавилара? Лучше бы съездила посмотрела на народный ансамбль пока Президент туда не приехал». Пулья, чуть смягчив тон, прошипел: «Сначала совещание. Вон – Ваша табличка тоже стоит». Министр культуры вновь пожала плечами, не понимая что она будет делать на совещании по вопросам развития амазонской сельвы и объединению небольших кофейных ферм в единую структуру под началом Гавилара.

Столы для совещаний установили под навесом чуть в стороне от стендов. Во главе стола – у микрофонов – место предназначалось Президенту. По бокам выставили два десятка стульев и таблички с именами министров, губернаторов и Гавилара.

– Пулья, – не унималась Министр культуры, – а я здесь причём? У меня культура. Куль-ту-ра, а не заготовка древесины.

– Ну, мало ли, – Пулья осмотрелся и зашептал, – может, самодеятельные ансамбли к заготовщикам древесины на отдалённые участки в джунгли ездить будут. Или на кофейные плантации. Дон Серхио может задание Вам дать. Прямо здесь – при прессе. Он же заботится о кофейщиках и заготовщиках леса и их культурном уровне.

– Пулья, Вы в своём уме? – не унималась хранительница умбрийских культурных традиций.

– А помните о ежегодных соревнованиях по футболу среди медиков всех провинций? Глава федерации футбола всей Умбрии сеньор Куэльяр на совещании в Минздраве сидел. Вот так-то, – ухмыльнулся Пулья.

Он хотел добавить несколько слов про то, что тогда министерством здравоохранения Умбрии руководил ещё предшественник ненавистного Сотомайора. Тот, которого посадили за махинации с ценами на поставке лекарств из Аргентины, но не стал. Потому что сам едва избежал внимания полиции по этому делу.

Пресс-секретарь Домингес активно жестикулировал операторам с просьбой отправляться в сторону стола для заседаний. Поймав Рубена Леона, он прошептал:

– Дружище, вступительное слово шефа запишете, ещё пару минут потом и можете вон в ту палатку пройти, там кофе можно хлебнуть.

– Хороший кофе, хороший, – добавил проходивший мимо Ману Гавилар, – про меня только хорошо покажите. Кстати, тебя я тоже помню – ты с первого канала. Но вас я реже смотрю.

Рубен

Леон покачал головой и стал искать взглядом своего оператора. Альварес уже устанавливал на столе микрофон с логотипом телеканала рядом с аналогичным, поставленным Сальвадором Горацио и теми устройствами, что были предназначены для усиления звука в импровизированном зале заседаний.

Спустя 20 минут после начала совещания и дежурных слов от Тапиа и Пульи, Алессио Лопес, едва не задев краем штатива задремавших Министров культуры и здравоохранения, двинулся в сторону палатки с кофе. Его молодой корреспондент, не скрывая желания наконец перекусить, почти вприпрыжку двигался в ту же сторону.

– Итак, достопочтенные идальго, – Рубен Леон выступал в качестве своеобразного председательствующего за столом с кофе, мате и выпечкой, – что мы имеем?

– Закрытое совещание в больнице, где видимо, всё плохо и… Боливию, – журналист из «Нуэво Диарио» сделал небольшой глоток из своей чашки.

– Поездочка на забытую Эль Диабло окраину Умбрии, а по факту сняли чуть-чуть да ещё немного, – Леон покачал головой, – как говорится, чем дальше в джунгли, тем толще повстанцы.

– Да ладно вам, – Сальвадор Горацио наливал кипяток в пластиковый стаканчик, – сейчас вроде Президент нормально говорил на заседании.

– «На заседании», – передразнил его Рубен Леон, – за столом! Никакого движения, никакого драйва. Просто говорящие головы. Ты ещё интервью этой… ассистентки про волонтёров вспомни. О-о-очень содержательное.

– А я тебе говорил, что поездка бестолковая получается, а Рубен? А ты мне начал про недостаток опыта, – ухмыльнулся Горацио.

Он уже понимал, что не в силах повлиять на происходящее и как-то оживить рабочий визит Президента. Успокаивало только то, что и у другого телеканала отснятый материал ничем не лучше. Корреспондент второго государственного обвёл собравшихся взглядом. Здесь были все из хвостовой части салона «Борта номер три», кроме сидевшего на заседании с важным видом Домингеса и снимавшего происходящее с видом преступника перед казнью президентского оператора, а также протокольщика Базиле Годоя.

Хара, сделав несколько снимков, одним из первых воспользовался предложением испить кофе: «Во-первых, я голоден, во-вторых, на совещании фото что в самом начале, что в конце одинаковые. В-третьих, мне всё равно за счёт чего зарабатывает Гавилар». При этом Горацио обратил внимание, что Хара обменялся одобрительными взглядами с Хосе Пульей. К удивлению молодого журналиста, эти двое были знакомы ещё со школы – нынешний Вице-Премьер был немного старше, но Хару с тех времён помнил и при встрече не отворачивался. Об этом поведал сам фотограф. А вот других журналистов и сотрудников пресс-службы сеньор Че порой не замечал. Или делал вид, что не замечает.

За непродолжительное время своей работы в СМИ Республики Умбрии молодой журналист успел проникнуться симпатией к Харе. Своему тёзке Сальвадор Горацио доверял. В отличие от порой чрезвычайно исполнительных Домингеса и оператора Президентской пресс-службы.

– Знаете, – Горацио обвёл всех взглядом, подбирая слова, – мне кажется, наш Дон Серхио в принципе нормальный идальго…

– Так, это мы знаем и не сомневаемся, – Рубен Леон был, казалось, немного раздражён.

– Дай скажу, коллега!