Сюрприз в рыжем портфеле (сборник)

Егоров Борис Андрианович

А после того, как их заполнили люди, послышались нетерпеливые выкрики:

— Как бы распахнуть окна?!

Увы, окон не было! Было сплошное стекло. Его можно было только разбить. Но это уже порча государственной собственности.

А разбить, между нами, очень хотелось. Это я говорю после того, как объездил много московских точек «из стекла и стали». Я видел задыхающихся продавцов, взмокших от пота покупателей, обалдевших от духоты посетителей парикмахерских салонов, пребывающих в глубоком трансе кинозрителей.

И как порывался

я закричать: милые вы наши строители, гордость вы наша, архитекторы — члены-корреспонденты и лауреаты! Неужели вы не подумали, что там, где в течение дня бывают тысячи людей, нужна хоть какая-то вентиляция, или, как по-вашему, воздухообмен? Зачем вы строите консервные банки? Хорошо консервировать судака, ряпушку, частик, кильку, салаку, но люди-то не ряпушки!

Однако я не кричал: архитекторов и строителей поблизости не было. Не было тех, кто не жалеет средства на панно, гобелены, орнаменты, витражи, мозаику, но совсем забывает, что современное «общественное место» имеет некоторое отличие от древней усыпальницы. В усыпальницах, как показывают раскопки, было много роскоши, но не было вентиляции. Там она ни к чему.

Нет, я не против стекла и стали. Я против «дискомфортных условий микроклимата». При желании эти условия можно создать, не применяя даже ни стекла, ни стали.

Некоторое время назад в приволжском городе была открыта экспериментальная школа на две тысячи учащихся.

И вот я читаю медицинский документ об этой школе: «Анализ воздушной среды в классных комнатах показал, что содержание углекислого газа превышает предельно допустимые нормы от 1,8 до 2,6 раза во время занятий, что приводит учащихся детей к обморочному состоянию, носовому кровотечению, головным болям и оказанию неотложной медицинской помощи в массовом количестве.

В силу изложенного, санитарный надзор считает, что… школа должна быть закрыта немедленно».

Каково построили!

Чудес архитектуры и строительства много. Одно из них — московская гостиница «Минск». Не дом — аквариум! Солнечные лучи прошивают его насквозь. Спасения от них нет. Но люди приспосабливаются. Обматывают головы мокрыми полотенцами и так сидят в своих номерах. По духоте летом и холоду зимой «Минск» прочно держит первое место в городе.

От холода защититься сравнительно нетрудно: можно надеть валенки, можно укутаться в плед, одеяло, шаль, оренбургский пуховый платок. От духоты средств мало. Форточки, вентиляторы. Но их нет.

Слышу реплику: «Что это вы старину проповедуете в век кибернетики и звездоплавания? А про «кондишен» забыли?» Нет, про установки кондиционированного воздуха я не забыл. Кондиционированный воздух — это всё— освежающая мечта. Когда сидишь во Дворце съездов или Дворце спорта, чувствуешь себя хорошо и легко, как новорождённый. Хочется дышать глубже. В отличие от того же «Минска».

Главный повар ресторана гостиницы «Минск» Б. Н. Андреев несколько лет работал в южных странах.

— Борис Николаевич, жарко там?

— Очень

жарко. Сами понимаете, экватор. Но на моей кухне, несмотря на горячую плиту, было, в общем, прохладно: эр кондишен.

— Теперь вы опять в Москве. Москва — это не экватор…

— … Но на кухне жарче, чем на экваторе! Порою посетитель ресторана кричит: «Безобразие! Бифштекс не прожарен. Повара сюда!» И не знает человек, что повар не появляется не потому, что увиливает. Повар в это время нюхает нашатырь.

Ах, кондишен! Нет жизни без тебя ни машине, ни человеку.

Человек, в какие условия его ни помести, свыкается-обвыкается. А машина — нет. Электронные вычислительные машины, если нет кондишена, начинают безбожно врать. В этом смысле пословица «человек не машина» приобретает обратный смысл.

Ещё раз произнесу: «Ах, кондишен!»

А что толку от этих сантиментов?!

Кондиционеров у нас выпускается мало, крайне мало.

Ну, а если кондиционеры получены? Если счастье, даваемое по развёрстке, привалило к вам? Не радуйтесь. Только двадцать процентов установок, что смонтированы в общественных местах, работают.

Остальные отдыхают. Отдыхают по причине того, что и сделаны не бог весть как и что люди не знают, как с ними обращаться. Техников нет, инструкций нет. Нет обслуживающей кондиционеры организации.

В гостинице «Украина» и кинотеатре «Россия» ввиду того, что автоматика закапризничала и подвела, перешли на ручное управление:

— Нюрка, сбавь температуру, поддай влажности!

Это чисто банный разговор. Для того чтобы поддать пару, кондиционеры, оснащённые автоматикой, не нужны.

Прочитав несколько килограммов докладов, актов и диссертаций на тему о чистом, хорошем воздухе, я спросил себя: «Так в чём же дело? Есть проектные бюро, есть заводы, что-то делается, дело вроде не стоит на месте».

Всё есть, дорогие читатели. Есть даже перерасход по смете.

Беда в том, что не занимаются этим делом всерьёз. Видимо, сказывается инерция: дышали мы хиленькой атмосферной раньше, подышим и впредь. Не первая необходимость. Мы не аристократы, не лендлорды. Есть задачи поважнее, чем всякие там вентиляции и кондиции.

А тем временем служащие одного важного учреждения, обращённого окнами к солнцу, лежат на полу. Лежат и ждут «скорой помощи».

Вы хотите знать, какого именно учреждения? Того самого, которое занимается кондиционерами.

Как ни парадоксально, они сами не уберегли себя.

Предвижу опровержение. Его напишут сотрудники Центрального и Московского научно-исследовательских и проектных институтов.

Возражая автору этих строк, они скажут: мы на полу не лежали, в наших комнатах так тесно, что упасть на пол практически нельзя, можно упасть только на чертёжную доску соседа.

Что. ж, тем хуже! Тем острее проблема, тем чаще раздаются выкрики:

— Свежего воздуха дайте! Атмосферушки!

1967