Т. 06 Кот, проходящий сквозь стены
Шрифт:
— У меня ее и нет.
— Значит, хорошо, что она не понадобится. Но разве ты не собирался любить меня?
— Нет, не собирался. И в мыслях не было.
— Так вот сейчас ты меня возьмешь. Теперь уж не отвертишься. Я достанусь тебе голенькая, дорогой, без резинки. Хочешь, чтобы я разделась совсем? Я разденусь, если хочешь. Я не боюсь.
Он впился в меня поцелуем.
— Морин, по-моему, ты ничего на свете не боишься.
— Нет, боюсь. Ни за что не пошла бы одна ночью по Двенадцатой улице. Но бояться секса и любви? Что же в них страшного?
— Сиденье очень узкое.
— Я слышала, молодежь снимает заднее сиденье и устраивается на земле. Там, сзади, и полость есть.
— Ага.
Мы вышли из машины, и тут произошла история прямо в духе Кейстона Копса.
Вудро.
Мой любимчик, которого я бы в тот момент охотно придушила, спал на заднем сиденье и проснулся, когда я открыла дверцу. То есть это я думала, что он проснулся — может быть, он не спал и все слышал, запоминая незнакомые слова для будущих расспросов — или для шантажа.
Ох, уж этот мальчишка! И что из него только вырастет?
Вслух я произнесла полным счастья голосом:
— Вудро, негодник ты этакий! Сержант Теодор, посмотрите-ка, кто спит на заднем сиденье, — я протянула руку назад, стараясь застегнуть Теодоровы бриджи.
— Сержант Тед обещал взять меня в Электрик-парк!
И мы, уже под присмотром, отправились в Электрик-парк.
Интересно, старалась ли еще какая-нибудь женщина «погубить себя» так же, как я?
Двадцать часов спустя я лежала в своей постели. По правую руку от меня лежал мой муж капитан Брайан Смит, по левую — мой любовник капитан Лазарус Лонг. Каждый положил руку мне под голову и ласкал меня свободной рукой.
— Брайан, любимый, — говорила я, — когда Лазарус завершил пароль, произнеся: «…но только пока не настали тяжелые времена», я чуть не упала в обморок. А когда он сказал, что происходит от меня — то есть от нас с тобой — то есть от Вудро — я почувствовала, что схожу с ума. Или уже сошла.
Брайни щекотал мой правый сосок.
— Не волнуйся, Вертлявые Ляжки. У женщин это не так заметно — лишь бы не забыла, как стряпать. А ну-ка перестань.
Я ослабила хватку.
— Неженка. Не так уж я и сильно.
— Я несколько не в форме. Капитан Лонг, насколько я понимаю, вы решили открыться — в ущерб своим же интересам — лишь для того, чтобы сказать мне, что меня не ранят и не убьют.
— Нет, капитан, совсем не поэтому.
— Тогда сознаюсь, что ничего не понимаю.
— Я открыл, что я говардовец из будущего, чтобы успокоить миссис Смит. Ее безумно тревожило то, что вы можете не вернуться. И я сказал ей, что уверен в вашем возвращении. Поскольку вы один из прямых моих предков, я изучил вашу биографию еще в Бундоке и знаю, о чем говорю.
— Ценю ваши побуждения. Морин — мое сокровище. Но вы и меня успокоили.
— Извините, капитан Смит — я не говорил, что вас не ранят.
— Как же не говорили?
— Нет, сэр. Я сказал, что вы вернетесь — и вы вернетесь. Но я не говорил, что вас не ранят. В архивах Бундока на этот счет ничего нет. Вы можете лишиться руки. Или ноги. Или глаз. А может, и рук и ног — не знаю. Я уверен только в одном: вы останетесь в живых и сохраните в целости свои гениталии — в архивах есть сведения, что у вас будет еще несколько детей — те, что появятся после войны, после вашего возвращения из Франции. Видите ли, капитан, в Архивах Семей Говарда содержатся в основном генеалогические данные — других почти нет.
— Капитан Лонг…
— Зовите меня лучше «Бронсон», сэр. Здесь я сержант — мой корабль находится в далеком будущем и за много световых лет отсюда.
— Тогда и вы бросьте называть меня «капитан» ради всего святого. Я Брайан, а вы Лазарус.
— Лучше Тед. Ваши дети зовут меня «дядя Тед» или «сержант Тед». Имя Лазарус вызовет лишние расспросы.
— Теодор, — сказала я, — отец знает, что ты Лазарус, и Нэнси с Джонатаном знают. Будет знать и Кэрол, когда ты ляжешь с ней в постель. Ты разрешил мне рассказать все Нэнси, когда лег в постель с ней, а мои старшие дочки слишком близки друг к другу, чтобы хранить такие тайны — так мне кажется.
— Морин, я разрешил тебе рассказать обо мне кому угодно — все равно не поверят. Но слишком долго объяснять каждому все сначала. И почему ты полагаешь, что я лягу в постель с Кэрол? Я ничего на этот счет не говорил и не просил о такой привилегии.
Я повернулась вправо.
— Ты слышишь этого человека, Брайан? Понимаешь теперь, почему мне больше года не удавалось его изловить? Он ничуть не возражал против того, чтобы трахнуть Нэнси…
— Меня это не удивляет — я тоже не возражал бы, — облизнулся мой муж. — Нэнси — нечто особенное, я всегда это знал.
— Старый ты козел, любимый. Не думаю, чтобы ты пропустил хоть одну юбку с тех пор, как тебе исполнилось девять…
— Восемь.
— Хвастун и врунишка. И Теодор не лучше. Дает мне понять, что готов исполнить мечту Кэрол, если я улажу это со штабом, то есть с тобой… я это делаю, потом говорю Кэрол, чтобы не отчаивалась — мама хлопочет, и все еще может быть хорошо. А теперь он делает вид, будто впервые об этом слышит.
— Я предвидел, Морин, что у Брайана будут возражения — и они есть.
— Минутку, Лазарус. Я не возражаю. Кэрол — физически взрослая женщина и, как я сегодня узнал, уже не девственница. Оно и не удивительно: Кэрол на год старше, чем была ее мать, когда…
— Почти на два, — вставила я.
— Ты молчи — я дочку сватаю. Я просто оговорил несколько разумных правил, чтобы уберечь Кэрол. Ты ведь согласен, Лазарус, что они разумны?
— Безусловно, капитан. Просто я отказываюсь подчиняться им. Это мое право, как ваше право — устанавливать их. Вы поставили мне условие, что я могу сойтись с вашей дочерью Кэрол только по вашим правилам. Решено — я ее не трону.