Т. 10 Туннель в небе
Шрифт:
— Ну Джонни!
— Слушай, тебе, видно, хочется снова отправиться в город, да? А если не хочется — заткнись и не зуди.
— Ну, если ты так считаешь. — Ламмокс осел на землю. Джон Томас сел, прислонился к нему спиной и задумался.
Может, теперь они с Ламмоксом смогут зарабатывать на жизнь… на карнавалах или еще где. ВЗ-существа — любимый у публики аттракцион, без них не обходится ни один карнавал, хотя чаще всего они — откровенная липа. Возможно, он научится делать руками какие-нибудь трюки или играть на чем-нибудь.
Нет, для Ламми все это не годится, он боится толпы. Так чем же они смогут зарабатывать себе на жизнь, когда кончится вся эта свистопляска с полицией? Может, стать фермером? Ламми посильнее любого трактора, а теперь, с руками, лучшего работника не придумаешь. Вот это, наверное, самый правильный вариант, хотя Джон Томас и не думал никогда стать фермером.
Джонни представил себе картину: вот они с Ламмоксом посреди огромного пшеничного поля, они сами вырастили эту пшеницу… и сено… и овощи. Он не понимал, что давно уже спит.
Разбудил его какой-то громкий треск. Открыв глаза, он огляделся. Ламмокс был рядом, на прежнем месте. Он усердно орудовал своими руками. Одна из них мелькнула возле его головы, что-то пронеслось в воздухе, раздался знакомый треск и небольшая осинка, стоявшая в нескольких десятках метров, упала на землю.
Она не была первой, еще несколько сваленных деревьев лежало рядом.
Джон Томас вскочил на ноги.
— Слушай, кончай это.
Ламмокс замер.
— А теперь-то в чем дело, Джонни? — в голосе его звучала обида. Рядом с ним лежала груда камней, один камень был у него в руке.
— Не швыряй камни в деревья.
— Но ведь ты сам так делаешь.
— Да, но я-то их не сшибаю. Ладно, когда ты деревья ешь, но зачем их вот так без дела ломать.
— Я съем. Я и собирался их съесть.
— Ну ладно. — Джонни огляделся. Уже стемнело, скоро можно будет двигаться дальше — Давай, можешь ими поужинать. Ой, подожди секунду. Он осмотрел руки Ламмокса. Теперь они приняли тот же цвет, что и остальное его тело, на них начала появляться броня.
Но самым поразительным была их толщина, теперь они стали раза в два толще, чем сначала, примерно с бедро Джонни. Лоскутья кожи, оставшиеся от «опухолей», почти полностью отвалились. Джонни без труда оторвал последние.
— Ну, все. Объявляем перекус.
К тому времени, как Джон Томас приготовил свой немудреный ужин, Ламмокс прикончил все осины и был готов принять на десерт пустую консервную банку. Совсем стемнело; они направились к шоссе.
Вторая ночь была еще однообразнее первой. Чем выше они поднимались в горы, тем делалось все холоднее и холоднее. Джонни подключил батарейку спального мешка к своему походному костюму. Вскоре он согрелся и стал клевать носом.
— Лам, если я усну, разбуди меня, когда начнет светать.
— Хорошо, Джонни. — На всякий случай Ламмокс передал приказ второму своему мозгу. Холод его не беспокоил, тело звездного
Джон Томас дремал. Как только солнце озарило первые, самые высокие вершины, Ламмокс окликнул Джонни. Тот спал.
Проснувшись, Джонни сразу начал искать место, где можно сойти с шоссе и спрятаться. На этот раз место оказалось неудачным, с одной стороны — отвесная скала, с другой — головокружительная пропасть. Время шло, становилось все светлее и светлее; Джонни начало охватывать беспокойство.
Однако не оставалось ничего другого, кроме как двигаться вперед. Вдали на большой высоте прошел стартоплан, звук был слышен, но саму машину было не разглядеть; оставалось только молить Бога, чтобы это не оказалась погоня. Еще через несколько минут, осматривая небо, Джонни заметил какую-то точку, он очень надеялся, что в воздухе не вертолет, а орел.
Но надежда была напрасной: летела не птица, а человек с ранцевым вертолетом.
— Стой, Ламмокс! Прижмись к обрыву и стой. Ты же просто лавина какая-то.
— Лавина, Джонни?
— Заткнись и делай, что сказано! — Ламмокс затих и прижался к обрыву. Джон Томас соскользнул на землю и спрятался за его головой, ожидая, пока человек пролетит мимо.
Но тот проворно развернулся и начал заходить на посадку. Джонни вздохнул с облегчением, увидев, что прямо на спину Ламмокса приземлилась не кто иная, как Бетти Соренсон.
— Привет, Ламми, — сказала она, а затем, уперев руки в бока, угрожающе повернулась к Джонни.
— Ну, я скажу, и хорошенькие у вас штучки! Смылись, не сказав мне ни слова.
— Я… собирался. Молоток, честное слово, я собирался. Просто не было никакой возможности. Прости, пожалуйста.
Притворная злость покинула лицо Бетти; она улыбнулась.
— Ладно, можешь не извиняться. После этого вашего побега ты сильно вырос в моих глазах, а то в последнее время… Одним словом, хоть что-то сделал. Понимаешь, Джонни, мне уже начало казаться, что ты совсем стал какой-то ватный и кто угодно может вертеть тобой, как захочет.
Джон Томас был слишком рад этой встрече, чтобы обидеться, и решил не спорить.
— Ну а… а как это ты сумела нас найти?
— Чего? Непрошибаемый, вы в бегах уже целых две ночи, а успели уйти всего лишь на один маленький перелет от города. Странно было бы, если б я вас не нашла.
— Хорошо, но как ты узнала, где нас искать?
Бетти пожала плечами.
— Старое правило: поставь себя на место осла и отправляйся туда, куда он решит пойти. Я знала, что ты двинешь по этой дороге, так что я тронулась из города, как только стало хоть что-то видно и просмотрела ее от самого начала. Поэтому, если ты не хочешь, чтобы тебя сцапали через несколько минут, лучше мотать отсюда и где-нибудь затихариться. Пошли! Ламми, врубай свой движок.