Т. 10 Туннель в небе
Шрифт:
— Сергей, ты можешь петь тенором?
— А какая вам, собственно, разница, босс? Все равно мотив совсем не такой.
— Ты мне просто завидуешь. Чего тебе, сынок? Помахал им ручкой?
— М-м-м… Босс, тут есть небольшая закавыка. Со мной доктор Фтаемл. Примете нас?
— А в чем дело?
— Подождите немного, мы вам все расскажем. В одном из конференц-залов?
— Идите прямо в кабинет, — мрачно ответил мистер Кику, отключил связь, вынул из стола таблетку и запустил ее в рот.
Гринберг с горгоноидом
— Ну так?
— Ламмокс не улетел.
— Как это?
— Отказался. Остальные хрошии бегают, словно муравьи. Я сохранил заграждения; часть порта, примыкающая к их космической шлюпке, полностью блокирована. Надо что-то делать.
— Чего это ради? Ситуация, конечно, неожиданная, но мы не несем за нее никакой ответственности. А почему он отказался?
— Понимаете. — Гринберг с безнадежностью на лице перевел взгляд на Фтаемла.
— Позвольте мне объяснить вам, сэр, — вежливо произнес рарджиллианец. — Эта хрошиа отказывается подняться на борт шлюпки без своего питомца?
— Питомец?
— Мальчишка, босс. Джон Томас Стюарт.
— Вот именно, — подтвердил Фтаемл. — Хрошиа утверждает, что уже длительное время выращивает Джонов Томасов; она отказывается возвращаться домой, если ей не дадут ее Джона Томаса. Какие-либо доводы она не желает даже слушать.
— Понятно, — согласился мистер Кику. — Если перевести на нормальный язык, мальчик и хрошиа очень привязались друг к другу. Неудивительно, они ведь вместе росли. Но Ламмоксу все-таки придется смириться с разлукой, точно так же, как пришлось смириться Джону Томасу Стюарту. Насколько я помню, он устроил страшный скандал, ну и что? Мы велели ему заткнуться и отвезли домой. То же самое должны сделать и хрошии, сказать, чтобы она заткнулась, посадить в шлюпку — силой, если придется, и отвезти домой. Собственно, для этого они и явились сюда.
— Позвольте заметить, сэр, — ответил рарджиллианец, — что переводя на «нормальный язык», вы упустили смысл происходящего. Я подробно обсудил с ней ситуацию на ее собственном языке.
— Как? Неужели она его так быстро выучила?
— Она знает его давным- Давно. Хрошии, мистер заместитель министра, умеют говорить на своем языке чуть ли не сразу, как вылупятся из яйца. Возможно, это владение родным языком почти на уровне инстинкта и является одной из причин, если не главной и единственной причиной того, что они с таким трудом обучаются чужим языкам и никогда не овладевают ими хорошо. Эта хрошиа говорит на земном языке не лучше четырехлетнего ребенка, хотя, насколько я понял, она начала его осваивать десятки ваших лет тому назад. Но своим языком она пользуется с поразительной беглостью… с чем мне, к превеликому моему сожалению,
— Ну и что? Брань на вороту не виснет. Пускай себе говорит.
— Вот она и говорит. Например, она приказала командиру экспедиции сию же минуту доставить ей ее питомца. А если нет — она остается здесь, чтобы продолжить выращивание «Джонов Томасов».
— А командир, — добавил Гринберг, — предъявил нам ультиматум: или мы сию же минуту предоставим им Джона Томаса Стюарта, или…
— Это самое «или» то самое и означает?
— Все, что угодно, — ответил Гринберг. — Теперь, когда я немного посмотрел на их шлюпку, я в них больше не сомневаюсь.
— Вы должны понять, сэр, — серьезно добавил Фтаемл, — что командир хрошии озабочен происходящим не меньше, чем вы. Но он просто обязан сделать попытку удовлетворить желание этой хрошиа. Она — плод «брака», задуманного более двух тысяч лет тому назад, так просто они этого не бросят. Он не может ни разрешить ей остаться, ни силой забрать ее. Он крайне расстроен.
— А мы? — Мистер Кику проглотил еще две таблетки. — Доктор Фтаемл, у меня есть послание к вашим доверителям. Пожалуйста, передайте его абсолютно точно.
— Я передам, сэр.
— Так вот, сообщите им, пожалуйста, что мы с негодованием отвергаем их ультиматум. Еще, пожалуйста…
— Сэр, я вас умоляю!
— Слушайте меня внимательно. Передайте им все, ничего не смягчая. Скажите, что мы всеми силами старались им помочь, добились успеха, а теперь они угрозами платят нам за нашу доброту. Скажите, что их поведение недостойно цивилизованного народа, и мы снимаем сделанное им ранее предложение присоединиться к Сообществу Цивилизаций. Скажите, что я плюю им в морды… подберите какую-нибудь похожую и достаточно сильную идиому.
Скажите им, что свободный человек лучше погибнет, но не поддастся угрозам.
Гринберг широко ухмыльнулся и захлопал в ладоши, этим древним жестом выражая свое одобрение. На лице Фтаемла было написано отчаяние; казалось даже, что его хитиновая оболочка побледнела от ужаса.
— Сэр, — сказал он, — необходимость передать такое послание огорчает меня в высшей степени.
— Передайте все слово в слово. — Кику холодно усмехнулся. — Но, прежде чем это сделать, найдите случай переговорить с хрошиа Ламмокс. Вы сможете?
— Безо всякого сомнения, сэр.
— Скажите ей, что в своем неразумном рвении командир экспедиции уже склонен убить Джона Томаса Стюарта. Позаботьтесь, пожалуйста, чтобы она поняла смысл предъявленного нам ультиматума. Рарджиллианец сложил свой рот в широкую, почти человеческую улыбку.
— Простите меня, сэр, я недооценил вас. Оба послания будут доставлены в нужном порядке.
— Это все.
— Желаю вам наилучшего здоровья, сэр. — Рарджиллианец повернулся к Гринбергу и обнял его за плечи своей многосуставчатой рукой.