т.2. Проза и драматургия
Шрифт:
Поэтому на следующий же день Митяй и Пашка после обеда ушли в сопки якобы по ягоды.
Друзья крались по лесу. Именно крались. Просто по лесу пусть ходят те, кто собирает ягоды. Идет себе и идет. Члены отряда ЮДП не могут просто так ходить. Они должны или красться, или, на худой конец, пробираться. Пашка с биноклем уже несколько раз залезал на деревья и осматривал горизонт. Врага не было. Они изрядно устали. Митяй, который уже разуверился в удаче, то и дело поглядывал на солнце, которое клонилось к горизонту, но клонилось только с тем, чтобы на минуту нырнуть в воду и снова оттуда выйти — нести свою летнюю бессменную
А время шло. Пашка посматривал на Митяя, Митяй — на Пашку. Пора бы и возвращаться домой. Они присели отдохнуть на длинный ствол поваленной сосны, Митяй с тревогой посматривал в пустое лукошко. Дома ведь надо было чем-то оправдываться.
— Может, ягоды пособираем? — робко спросил он у командира. — Смотри, какая голубика.
— Голубика хорошая, — неопределенно сказал Пашка.
Он хотел, чтобы Митяй еще раз сам попросил его пособирать ягоды, потому что самому командиру не к лицу было прерывать эту тяжелую, безрезультатную, но нужную для повышения бдительности в отряде операцию. Пашка и сам понимал, что пора идти домой. Им опять — в который раз! — не везет. Но Митяй сказал раз про голубику и замолчал. Уж больно суров был сегодня командир. И вместо ожидаемого Пашкой повторного вопроса про голубику Митяй со вздохом сказал:
— Ну что, поищем еще?
Мог ли Пашка сказать «нет»? Конечно, он сказал:
— Искать, искать! Если они в порту высаживают шпионов, то на побережье обязательно должны. А пограничники, знаешь, вдруг не туда посмотрел — вот тебе и пожалуйста. Он уже и в лесу. А для врага каждый камень на советской земле представляет ценность. Понял?
«Понял, чего тут не понять», — хотел сказать Митяй, да не смог. Позади громко хрустнула ветка и зашелестели кусты.
Пашка мигом присел за поваленным стволом, а Митяй так и остался, как дурак, сидеть на сосне с лукошком в руках. После все это ему припоминалось много раз.
Мимо них прошел человек. Он прошел метрах в пяти от ребят, что-то бормоча себе под нос, — то ли говорил сам с собой, то ли напевал. Он был без шапки, в коротком пальто. Взглянув на него, Митяй чуть не умер — это был тот самый, рыжебородый, которого задержал в порту сержант Пестов! Он прошел мимо ребят, даже не поглядев в их сторону. Через минуту за его спиной сомкнулись ветки кустарника. Пашка повернулся к Митяю. Командир был бледен и полон решимости.
— Рыжебородый? — шепотом спросил он.
— Да, — еле слышно ответил
— Убежал, — сказал Пашка. — Убежал с заставы.
Оба они разом посмотрели в сторону кустов, где скрылся рыжебородый. Пашка даже поднес к глазам бинокль, но сквозь ветки он видеть не мог.
Что делать? Митяй сказал:
— Я побегу на заставу.
— А он дошел до берега, сел в лодочку — и с приветом, — сказал Пашка. — Нам надо выслеживать, куда он поплывет. Потом — мигом на заставу. Пограничники на катер — и готово! Понял?
Они соскочили с сосны и побежали за рыжебородым. Митяй сразу же упал.
— Помни про пограничный шаг! — прошипел на него Пашка.
Через несколько минут в проеме деревьев показалась спина рыжебородого.
Шел он, как ни странно, медленно, то и дело останавливался. На остановках вынимал из кармана записную книжку и что-то писал. А может, зарисовывал. Около одного высокого камня, окруженного со всех сторон большой солнечной поляной, рыжебородый остановился, забрался на камень и долго смотрел во все стороны. Только тут ребята заметили, что на груди у рыжебородого был еще и фотоаппарат. Здесь, на камне, он достал трубку и долго раскуривал ее. Трубка? Пашка и Митяй переглянулись. Шпионов с трубками в книжках не было.
А между тем рыжебородый все стоял и стоял на камне, делая какие-то долгие пометки в записной книжке. Конечно, он смотрел — нет ли погони. Пашка и Митяй, спрятавшись на краю поляны в кустах, отлично понимали это и соблюдали величайшую маскировку. Дело было нешуточное.
Пашку терзали сомнения — правильно ли он поступил? Может, действительно стоило отослать Митяя на заставу, а самому следить за шпионом? Но решение было уже принято, и Пашка считал, что командиру отряда неудобно принимать по двадцать решений на день.
Наконец рыжебородый слез со скалы и отправился дальше.
Ребята мигом забрались на скалу. Пашка аккуратно завернул в носовой платок спичку, брошенную рыжебородым, и пепел, вытряхнутый из трубки. Теперь шпион никуда не уйдет. Митяй с уважением посмотрел, как Пашка положил сверток в карман.
— Пригодится кому надо, — сурово сказал он.
Командир знал, что делал.
Они снова пошли за рыжебородым. К их удивлению, он вдруг свернул и пошел обратно, к заставе.
— Не знает местности, — шепотом сказал Пашка. — Ему в другую сторону надо.
Он почему-то был уверен, что шпиону нужно обязательно выйти к берегу моря и там его должен кто-то ждать. Место глухое, есть много бухточек, где можно укрыться от постороннего глаза. Но рыжебородый пошел совсем в другую сторону, что могло означать только одно — он не знал совсем местности и вообще «не был подготовлен». На краю поляны он вдруг сел на камень, снял ботинок и стал его подбивать маленьким камнем. При этом он явственно сказал:
— Эх, дороги…
Митяй и Пашка переглянулись.
— Повалить бы его сейчас, — предложил было Митяй, но, встретив насмешливый взгляд командира, тотчас же добавил: — Если б кто-нибудь из больших был.
— Веревки нету, — сказал Пашка.
В лесу стало сыро. Солнце уже опустилось в море, и от него по всей воде была проложена широкая золотая дорога. С запада ползли большие фиолетовые тучи. От них тоже ничего хорошего не ожидалось. Понял это и рыжебородый. Он остановился на небольшой полянке и стал собирать ветки для костра.