т.2. Проза и драматургия
Шрифт:
Ирина.Не поняла.
Кондаков.Ну, хорошо, не поняла, так не поняла. Малыш! Я все это время боролся с собой и с памятью о тебе и, кажется, выиграл борьбу. К несчастью.
Ирина.У тебя уже есть женщина?
Кондаков.Женщины у меня нет. Пока нет. Пока я не боец. Пока я выгляжу, как поле битвы. Не более. А как твой художник-оформитель?
Ирина.Валерка? Мы расстались.
Кондаков.Так просто? Ты написала мне очень хорошее
Ирина.Ты, наверное, гордишься сейчас собой?
Кондаков.Нет. Ничего, кроме печали. Я ведь не собираюсь ни мстить тебе, ни расплачиваться с тобой. Это было бы нелепо. Я просто с печалью констатирую летальный исход нашей любви.
Ирина.Ты в этом уверен? Подумай.
Кондаков.Я в этом уверен. Я в это поверил в Пулковском аэропорту, когда увидел в чужих руках нашу с тобой серую сумку в клеточку.
Ирина.Далась тебе эта сумка.
Кондаков.Это просто так… символ некий.
Ирина.Нет, ты меня никогда не любил.
Кондаков.Ну считай так, если тебе будет легче.
Ирина.Мне? Легче? Малыш, мне прекрасно! Я ведь приехала сюда только за одним — убедиться, что я не ошибаюсь. Я выхожу замуж. Сейчас я поняла, что между нами уже ничего нет. Мне очень легко, представь себе.
В дверь позвонили.
Не открывай. Мы должны закончить разговор.
Кондаков.Ириша! Иногда в жестокости есть доброта. Разговор мы уже закончили. Не будем мучить друг друга. (Открыл дверь.)
На пороге — Косавец.
Косавец.Никогда в жизни не думал, что портвейн может быть таким приятным!
Ирина.Все! С меня довольно иронии. Рем!
Кондаков.Не говори таких слов. Скажи — до свидания.
Косавец.Почему уходит дама в духах?
Ирина.Я тебе скажу другое. Я люблю тебя. (Уходит.)
Косавец.Ушла дама. Обидно. Рем! Я пришел к тебе, чтобы принести тебе свои извинения насчет того, что я на коленях…
Кондаков.Лев Михайлович, брось ты. Иди, я тебя уложу, отдохнешь.
Косавец.На некоторое время.
Кондаков.Безусловно. (Уложил Косавца на тахту и прикрыл его пледом.)
Косавец.Ты себе не представляешь, Рем! Портвейн — и такой приятный!
Кондаков.Спи, спи.
Вошел Короткевич.
Ваня, как?
Короткевич.Налопался,
Кондаков.Вот и славно. Ты ложись, Иван Адамович, а я тебе на сон историю расскажу. Матушка рассказывала?
Короткевич.Рассказывала.
Кондаков.Вот рядом с моим… товарищем и ложись.
Короткевич.Это вот тот буян?
Кондаков.Да, с кем не бывает? Слушай. Когда ты уже заболел, наши войска освободили город, на другой день. Война шла огромная, от моря и до моря. Это был тот год, когда наши войска освобождали один город за другим. До этого была великая Сталинградская битва…
Короткевич.Мы об этом слышали!
Кондаков.Ты не разговаривай, а лежи молча и засыпай. Наши войска освободили всю нашу страну и пошли на помощь к другим народам. Были тяжелые, ужасно тяжелые бои в Польше, в Венгрии, в Румынии. Вся Европа ждала нашего похода. Слышишь Ваня?
Короткевич спал. Спал и Косавец. Кондаков осторожно, чтобы их не будить, пошел на кухню, что-то взял со стола. В дверь снова позвонили. Кондаков открыл. Вошла Лариса.
Тихо, Лариса. У меня все спят.
Лариса.А это кто?
Кондаков.Наш завотделением. Решил на себе испытать действие алкоголя, против которого он всю жизнь борется. Как у вас с ним?
Лариса.Вчера уже поздоровались. А это, Рем Степанович, гарнитур у вас польский?
Кондаков.Польский. Лариса, а я без вас скучаю.
Лариса.Правда? А в какую цену?
Кондаков.Что?
Лариса.Гарнитур.
Кондаков.Э-э восемьсот… что ли, сорок рублей. Пришлось подзанять немного… Вот… и вы знаете, Лариса, в последнее время мне даже как-то не хватает вас… Вот какая сложилась ситуация… Может быть, мы куда-нибудь сходим вместе с вами? В кино, например?
Лариса.Рем Степанович, я принесла все, что вы просили. Готовить инъекцию?
Кондаков.Нет, не стоит будить Короткевича. Так вы не ответили на мой вопрос.
Лариса.В кино я хожу со своим женихом.
Кондаков.Каким еще женихом?
Лариса.Я ж вам рассказывала. Художник-реставратор.
Кондаков.Опять художник? Да что это их развелось…
Лариса.Между прочим, квалифицированных художников-реставраторов не так уж и много. Для такой работы нужны рука и талант. Вот вы посидите целый день под куполом церкви на лесах, тогда говорите. Я Лешке своему обед ношу. Как заберешься на верхотуру — голова кружится. А он на такой высоте искусство создает! А вы говорите!..