т.2. Проза и драматургия
Шрифт:
Чай у дяди Мити был горячий.
— Не спеши, не торопись, подуй, — подсказал дядя Митя.
— Что же вы тут живете? — сказал Володя. — Над вами камень висит.
— Э, сынок, — махнул рукой дядя Митя, — надо мной столько висело, да все мимо проехало. А самое паршивое — ракеты осветительные. Лежишь весь видимый для невидимого врага. Вот страсть, ясна погода!
— Все-таки жилье вам нужно сменить, — сказал Володя.
Дядя Митя усмехнулся, встал, пошел, прихрамывая, к буфету, взял
— Жилье придется сменить, — сказал он все с той же усмешкой, — это ты прав. Скоро придется получить последнюю прописку.
Он глянул в сахарницу и расстроился.
— Все кончается, — вздохнул он. — Сахар кончается. Жизнь кончается. Лето кончается. Только погода никогда не кончается.
— Жарко, — сказал Володя, попивая чаек.
— Жарко, — сказал дядя Митя. — Что за устройство человек! На Колыме сколько лет мечтал отогреться… Мечтал — лягу когда-нибудь на солнышке и буду три дня лежать, пока насквозь не прогреюсь. А здесь от солнца прячусь, шляпу завел. А какой выход из жизни?
Дядя Митя протянул Володе руку, и Володя прочел на тыльной стороне его сухой сильной руки наколку: «Горя не бойся, счастья не жди».
— Мудрая мысль, — сказал Володя.
— Все было, — продолжал дядя Митя. — Война, тюрьма, жена, дети. Все кончилось. Война кончилась, тюрьма кончилась, жена умерла, дети разбрелись, ясна погода! А теперь я сторож. А чего здесь сторожить? Жизнь свою окончательную сторожу. Вот человек зашел, мне радость.
— Меня Володей зовут, — представился Володя. — Мы как раз камень укрепляем, чтобы он на вас не упал.
— А я что же, не знаю? — сказал дядя Митя. — Знаю. И тебя знаю. Ежедневно вижу над собой. Человек всегда виден. И кто добро творит, и кто зло. Каждый виден другому. Вот кто меня сюда на старость лет пристроил, в эту комнату? Она ведь нигде не числится как жилое помещение. Кто? Добрый человек. Кто мне должность сторожа схлопотал? Тут сторож, конечно, условно, я день и ночь при дизелях состою, однако ж! Добрый человек. Удивишься, когда скажу, — женщина. Красавица наша незамужняя, Юнна Александровна, замглавный инженер, дай Бог ей хорошего жениха.
— За что ж она вас так полюбила? — улыбнулся Володя.
— Из жалости к судьбе. Ну и, конечно, нога здесь слово сказала.
— Какая нога? — не понял Володя.
— Эх, Володя двуногий, радости у нас с тобой разные. Ты пить-гулять, девушек обнимать…
— Не пью, — сказал Володя.
— Я к примеру. А моя радость — вот она, за сейфовым замком.
Тут Володя и вправду разглядел в углу комнатушки старый, с облетевшей краской сейф. Дядя Митя встал и пошел к нему с явной целью открыть, когда в комнату заглянул молодой длинноволосый парень в тельняшке.
— Дядя Митя! — закричал он. — Ты топливо принимал
— Полтонны, — ответил дядя Митя.
— Что ж ты, безногий черт, в журнал не записал?
Дядя Митя подумал над ответом, вздохнул и признался:
— Забыл.
— Сахару больше штефкать надо, сахар мозги укрепляет! — сказал молодой парень и закрыл дверь.
Дядя Митя постоял немного в середине комнаты, нахмурился, вопросительно поглядел на Володю.
— Чего ж это я хотел? Забыл…
— В сейфе что-то… — сказал Володя.
— Эх, прав Николаич, сахару мне надо больше, — ворчал дядя Митя, открывая сейф.
Он резко распахнул его и победно посмотрел на Володю, словно ожидал, что тот воскликнет, пораженный видом несметных богатств. В сейфе было что-то странное… что-то поблескивало. Дядя Митя, не увидев желанного восторга, кряхтя, нагнулся и вынул из сейфа новенький, блестящий металлом и кожей протез.
— По страшному блату достал! — сказал дядя Митя, держа в руках сокровище. — Через хлебозавод. Ненадеванный.
Тут снова в комнату влетел парень в тельняшке. В руках у него был журнал.
— О, — сказал он, — опять он со своей костылей! Распишись.
Дядя Митя достал из буфета очки.
— Ты хоть бы раз в нем прошелся! — сказал парень.
— Николаич, — ответил дядя Митя, склонившись над журналом и долго выводя подпись, — двадцать третьего февраля надену, я сказал.
— Женить тебя, дядя Митя, надо, — сказал этот самый Николаич. — В форму войдешь, будешь бегать бегом от инфаркта.
— Моя невеста с косой ходит, — сказал дядя Митя.
— С косой — это хорошо, — неожиданно рассмеялся парень, — а вот наши беременные ходят. Вот это, старик, проблема мировая!
Парень взял журнал и вышел. Дядя Митя сел за стол, аккуратно сложил очки, воткнул их в старомодный футляр.
— Еще чайку? — спросил он у Володи.
— Нет, спасибо.
— Вот так и живем. Тут, когда камень этот покачнулся, я первый драпу дал, на протезе. Не поверишь, чуть не всех обогнал. Отбежал в сторонку и вдруг думаю — чего я бегу? Жизнь прожита, а жить, оказывается, охота, ясна погода!
Вся команда, включая Марата, стояла на дороге перед компрессорной. С камня были уже сняты тросы и веревки, а сам камень был теперь виден из-за клетки стальной сети. Ребята стояли в тренировочных костюмах, и только Марат был при своем героическом виде, в каске, весь перепоясанный веревками. Все смотрели на дорогу, по которой шли самосвалы. Наконец показались две «волги».
— Едут, — сообщил Руслан.
— Ну, — сказал Володя, — держитесь, моряки! Работу будет принимать какая-то шишка из главка. Чистый зверь, как говорят.