Та, которую я...
Шрифт:
По-прежнему спутанный по рукам и ногам, я умудрился кое-как усесться на траву. Быстро повертел головой — Зубчатых гор нигде не видать, а остроконечные пики, окружающие «божественный» тракт, заметны издалека. Выходит, хрен знает где мы сейчас.
Куда же меня привезли?
Теперь-то уж точно я за пределами империи. Вот и их стойбище — в чистом поле несколько шатров и табун лошадей.
Да уж, сплошной минимализм.
Принялся судорожно соображать, как мне поступить… Если и тут меня не признают, то, может, назваться послом? Должны же быть у них хоть
Да, наверное, вряд ли существует что-то подобное между столь различными народами.
Ну, буду держаться проверенной схемы: ничего не знаю, память отшибло.
Подошел тот, что мне был уже почти знаком. Я видел, как он вышел из самого большого шатра. Теперь только сумел его рассмотреть поподробнее: лицо волевое, обветренное, на башке — копна свалявшихся длинных волос, из-под меховой накидки выглядывает что-то кожаное. Может, доспехи? Или нательная одежда у них такая?
— Меня уверяли, что вы, кочевые люди, вовсе не люди… Звери дикие… Не больше… — осторожно и медленно проговорил я, стараясь наладить с ним приемлемый контакт. — Вот ты… Почему тогда в горах только мычал и рычал? Чтобы страху на меня больше нагнать?
— Имперские вояки моим друзьям когда-то давно языки оттяпали, а я просто привык с ними так же «говорить», как и они, — усмехнулся он с желчью. — Благодари судьбу, что они тебя сразу же не прихлопнули. Но если бы не мертвые зверюги, то…
— Хвала Селене! — машинально выпалил я.
— Дурень, — оскалился он. — Твоя богиня у нас не в чести, нам ее даров не досталось. Мы живем по другим законам.
— Что меня ждет? — затаив дыхание, спросил я.
— Как вождь решит, — ответил он. — Если ты и вправду убил тех зверей, то это тебя красит как воина. Но могут и не поверить… А вот если ты что-то знаешь о движении богатых обозов в тех горах, то это может помочь сохранить тебе жизнь. Надолго или нет — не знаю.
— Знаю! Я знаю! — выпучив глаза, выпалил я.
Ага, знаю. Про четыре раза в год. Просто исчерпывающие сведения. В смысле они исчерпывают все мои знания об этих обозах.
Этот факт ввел меня в уныние.
— А зовут тебя как? — спросил я, чтобы поддержать разговор.
— Феофан, — улыбнулся он криво. — Да. Я сам когда-то был таким же, как и ты. Точнее, жил в империи. А потом произошло всякое, что вынудило меня оттуда спешно сбежать. Повезло, что приняли в это племя. С тех пор я с ними. Таких, бывших поданных империи, тут несколько. Некоторые даже в командиры выбились. Может, и тебя примут.
Пока мы с ним беседовали, к нам подошла троица, судя по фигурам — женщины. С головы до ног закутанные в красивые меха, а их лица скрывали плотные накидки. Правда, та, что была посередине — повыше и пообъемистее, сначала вызвала определенные сомнения в ее половой принадлежности, но как только она заговорила, стало очевидно, что это существо женского рода.
— Ты бывал у императора во дворце? — властным голосом спросила она.
— Конечно! — воскликнул я, стараясь зацепиться за любую возможность,
Но тут же пришел в замешательство: вдруг такой ответ вынесет мне мгновенный смертный приговор? Но раз уже ляпнул, слов назад не воротишь.
— Хорошо, — сухо сказала она, и вся троица тотчас развернулась и устремилась к тому самому большому шатру.
— Это что-нибудь означает? — взволнованно спросил я у Феофана.
— О да. Тебе повезло, — усмехнулся он. — Это означает, что ты будешь жить.
— И меня скоро развяжут? — уточнил я, понимая, что самой верной гарантией моего благополучия станет немедленный побег отсюда, как только меня освободят.
— Не сразу… — отозвался Феофан. — Вдруг ты и впрямь расправился с жуткими зверями. Пожалуй, теперь тебе стоит узнать больше об этом племени, да и вообще о кочевниках.
И он мне рассказал, что кочевые народы издавна поклоняются ВЕТРУ. Какие-то обрывки легенд, переходящих из уст в уста, гласили о том, что в стародавние времена на планете обитало единое племя. Но однажды с небес снизошла богиня и внесла раздор среди людей. Лишь немногих она наделила магией, но большинству волшебная сила была недоступна. И тогда племя разделилось: кто-то, склонился перед теми немногими, управляющими небесной силой, а часть людей обособилась и стала жить отдельным племенем.
Владеющие магией желали и их подчинить себе, нападали и преследовали. Однако вольный народ не сдавался, но, чтобы укрыться от беспощадной магии ему пришлось вести кочевой образ жизни.
Им только и оставалось следовать туда, куда дул ветер.
Так они и стали называть себя — ЛЮДИ ВЕТРА. И с давних пор поклоняются лишь ему.
Меня отчасти поразила несколько иная трактовка древней лунной истории. Но легенды, как я не раз убеждался, — это всего лишь легенды. А сколько в них содержится истины, теперь сложно узнать.
— Кстати, когда ветер гневается, он показывает самую жуткую свою сторону — становится МЕРТВЫМ ВЕТРОМ, что приходит внезапно и убивает всё живое вокруг, — Феофан прервался, посматривая исподлобья на человека, приближающегося к нам. — Ладно, потом поговорим. Поясню тебе — что к чему. Да и просто поболтаем, местный народ не очень-то и речистый. Сейчас тебя кое-что ожидает. Точно не могу сказать. Лишь ему это ведомо. Главное — не сопротивляйся, чего бы он там не делал. Говорят, все его штучки легче принимать, если смириться и расслабиться.
Мой собеседник поспешил оставить меня прежде, чем подошел тот человек. Очевидно, что Феофан не особо желал общаться с тем типом и старался избегать лишних встреч с ним. Напоследок он бросил мне тихо:
— Это местный шаман. Лучше не перечь ему. У него непонятно что в голове творится. Не знаешь чего и ждать. Тут все его сторонятся.
Человек оказался старцем, чем-то отдаленно похожим на Балистара. Та же седина и всклоченная борода, тот же пронзительный огонек в цепком взгляде…
Правда, хранитель Очага семейства Даарр был куда опрятнее, и пахло от него несравнимо приятнее.