"Та самая Аннушка", третий том, часть первая: "Гонка за временем"
Шрифт:
— Как это может быть? — удивилась Сашка.
— Случается, — подтвердила Аннушка. — Крайне редко, но случаи известны. Лёха попал в локаль с отрицательной проекцией вектора времени на нашу ветку Фрактала. Бывают и целые срезы, попав в которые, рискуешь вернуться раньше, чем ушёл, и помахать самому себе в спину.
— Это вроде как с Криссой? — уточнил я.
— Да, хотя тот мир, где она учится у Лейхерота, имеет небольшую, но всё же положительную проекцию. Тут недели, там годы. А вот так, чтобы назад работало, — я слышала всего пару раз, да и то не уверена, что правду.
— Правду, — кивнула Даша, — мне мамка про такое рассказывала. Говорила, что знает такое место. Это, мол, очень опасная игра с Мирозданием, но иногда позволяет спасти ситуацию, когда уже всё проиграно.
—
— Не знаю, — отмахнулась Даша. — Наверное, мамка не случайно говорила, что это один из опаснейших финтов, на которые идут только от полной безнадёги. Ну что, Сашка, теперь твоя очередь байки травить?
Глава 10
Полет волантера
Сашка взяла свечу неуверенно, задумалась, молчит.
— Эй, — недовольно пихнула её коленом сидящая рядом Даша, — это твоя была идея. Не отлынивай!
— Я мало видела, — призналась девочка. — Недавно начала путешествовать, и никогда не делала этого одна, только с родителями. Можно я расскажу вам о мире, который мне снится?
— Тебе снится какой-то определённый мир? — удивилась Аннушка. — Всегда один и тот же?
— Да, мам. Очень детальные сны. Я даже стала больше спать, чтобы их видеть.
Вначале мне казалось, что Сашка почти не спит, но теперь на ночных привалах я вижу её сопящей в спальнике, как обычного ребёнка, да и в машине может подремать, пока едем. Всё сложнее становится не забывать, что она робот. Даже подозрительная Аннушка иногда машинально треплет её по волосам или поправляет одежду, а однажды рассеянно поцеловала в макушку, поймала себя на этом, сама себе удивилась, но отталкивать не стала. Кажется, коварный план Алины по приучению моей подруги к идее наличия детей срабатывает хотя бы частично. От первоначального холодного дистанцирования она постепенно перешла к принятию. Сашенция обаятельная, разумная и покладистая; думаю, с настоящей живой девочкой сложностей было бы куда больше.
— Мне снится, — продолжила Сашка, — красивый город в горах. Он не похож ни на что, мной виденное. Устремлён вверх, дома высокие, необычные, соединены воздушными переходами с зелёными растениями на каждом ярусе. Белые башни в горной долине, вершины упираются в облака, но при этом на крышах зелёными шапками рощи живых деревьев. В моих снах там всегда солнце, но это, наверное, потому, что мне постоянно снится один и тот же день.
— Всегда один день, и ты это знаешь? — уточнила Аннушка.
Рассказ Сашки, к моему удивлению, вызывает у неё живой интерес.
— Да, потому что это самый счастливый день. Для той меня, что во сне.
— А ты во сне не ты? — спросила Даша.
— Не знаю точно. Наверное, всё-таки я, но другая. И там у меня другие родители. Папа и мама. Они совсем молодые и очень-очень красивые, или я такими их вижу. Мы собираемся в большое путешествие, и во сне меня это очень радует. Я беспредельно счастлива, ведь папа вернулся из своих бесконечных командировок, и мы целый месяц будем вместе! Во сне это как бы набор ощущений. Вот папа, он чудесный, я его обожаю, его
— Мама, папа! Волантер, смотрите, волантер!
Не знаю, почему я назвала его так, но во сне мне очевидно, что это именно волантер.
— Мы же на нём полетим, да?
— Нет, милая, — отвечает папа, смеясь, — это другой. Видишь, он небольшой, двухмоторный, с маленькой гондолой? Это авизо, или разведчик, или вип-яхта.
— Ты на таком работаешь?
— На другом, наш побольше, он возит грузы и энергию. А полетим мы на большом круизном, это вообще восьмимоторная громадина, там четыре пассажирских палубы и почти сто кают! Есть обзорная галерея, ресторан и даже бассейн. Тебе понравится, вот увидишь.
— Конечно, понравится! Настоящий круиз! Я об этом год мечтала!
Мама заканчивает собирать вещи, их не очень много, два прямоугольных контейнера побольше и один маленький, мой. Там в основном книги и немного одежды, я собирала его сама. Папа загружает их в окно доставки, оно в коридоре нашей квартиры.
— Всё, — улыбается он, — пути назад нет, теперь мы встретимся с ними уже в каюте.
До причальной башни мы идём пешком, пересекая жилую группу по подвесным коридорам между высотками. Это долгая прогулка, можно было бы долететь авиеткой, но папа говорит, что нам стоит нагулять аппетит для праздничного банкета, который ждёт нас на волантере.
— Это традиция, — рассказывает он. — Когда волантер отшвартуется, наберёт высоту и встанет на курс, всех пассажиров приглашают в нижний ресторан отмечать начало круиза. Там полностью прозрачные стены и даже пол местами. Оттуда самый лучший вид на полном ходу, когда нельзя выйти на обзорные палубы. К пассажирам выходит капитан в парадной форме, представляется, произносит торжественную речь, выпивает бокал игристого вина, и с этого момента круиз считается официально начавшимся. На этом банкете все знакомятся, стюарды выясняют предпочтения в еде и развлечениях, составляются компании на настольные игры и групповые чтения, записываются на концерты и спектакли.
— А ещё дети, кроме меня, там будут? — спрашиваю я.
— Конечно, милая, это семейный круиз, там будет много детей. Ты обязательно найдёшь, с кем поиграть и почитать вместе, — говорит мне мама. — Зря потащила столько книг, на круизных волантерах отличные библиотеки.
— Я взяла только самые любимые!
— Конечно-конечно, — смеётся папа. — Имеешь полное право. Кто мы без наших книг? Жду не дождусь, когда ты прочитаешь мне свою!
Я переполняюсь счастьем — я мечтала о том, как буду читать папе, ведь мы почти не виделись в этом году. Он постоянно был в дальних рейсах, иногда появляясь дома на ночь или две, и эти ночи принадлежали маме, а не мне. Я, как мы все, пишу свою книгу, куда выплёскиваю то, что меня беспокоит: как я скучаю по папе, как беспокоюсь за него, ведь дальние рейсы не всегда безопасны, как мне жалко ждущую его маму. Пишу о том, как начинаю понимать взросление и почему немного пугает переход в новый возраст. Все мы, каждый из нас, пишет, и, когда мы читаем друг другу, наши книги срастаются в единый фрактал — семейный, общинный, городской и так далее. Совместные круизы, такие как этот, дают возможность новых сюжетных пересечений, ведь там встречаются, общаются, и, конечно, читают люди из разных линий и триб. «Мы сплетаем наш мир из историй, как плетут свои сети пауки, — говорила мне мама, — поэтому это наш мир, и больше ничей. Каждый оставляет в нём своё плетение, которое навсегда останется частью реальности».