Табу
Шрифт:
Вышел из нее и снова рывком развернул к себе. Схватил рукой за подбородок, пусть и грубо, она стерпит. За такие побрякушки все стерпит – таков между ними негласный уговор.
– Смотри на меня, – выдохнул ей в лицо и оттеснил к стене. Закинул ноги себе на пояс, вдавливая в стену. Руками обхватил тугие ягодицы и насадил на себя. Оксана послушно смотрела, не отрываясь. Позволяла любоваться своей безупречной красотой, слегка поворачивая голову то в одну, то в другую сторону, не забывая при этом стонать, облизывать и покусывать губы, и вытворять прочие штучки, безотказно действующие
Марк знал, что она не кончит, поэтому не беспокоился о ее ощущениях, удовлетворяя лишь свою дикую похоть. Она кончала только от оральных ласк. Не сегодня, солнышко. Не сегодня.
Он врывался в нее снова и снова, чувствуя приближение своей разрядки. Она начала подсыхать, видно, ей не очень удобно. Или думает уже о другом… плевать!
Уткнулся в ее шею, вдыхая… аромат ее духов. Черт! Да где же она? Настоящая она? Где ее запах? Ее вкус? Ее цвет?
Протаранил ее в последний раз, хрипло застонав, изливаясь в нее. Его оргазм – вот что сейчас настоящее.
* * *
Он съездил в поселок на девять дней, а затем и на сорок, отдавая последний раз дань уважения усопшим. Оксана не поехала, да он и не настаивал. Малая пришла в себя. Не мудрено – юный возраст дает о себе знать. Жажда жизни вновь пробудилась в ней и нереально зеленые глаза снова засверкали. Ей предстоял заключительный год обучения в школе. Она уже выбрала учебное заведение и профессию, которую пойдет осваивать дальше – учитель младших классов. Как она сама выложила, учителей начальных классов в школе, где учится она и дети из близлежащих деревень и так не хватает, к тому же двое вскоре уходят на пенсию. Да и вообще, она очень любит детей и хочет связать с ними свою жизнь, помогая, чем может. Право, конечно, ее, но… учитель? Миллионы она точно не заработает. Хотя, ей и не нужно, судя по всему.
Марк завел скважину в дом и установил септик. Об этом они тоже поспорили, но он был непреклонен. Теперь дом обустроен теплым туалетом и постоянным водоснабжением. Как ни крути, а с такими удобствами жилось и проще, и комфортнее. Особенно одной.
Он смирился с самим фактом существования у него сестры. Даже ловил от этого некоторый кайф, неожиданно открыв в себе задатки заботливого человека. Он звонил ей периодически, но, как ни хотел приехать, вырваться не удалось. Волна перестановки кадров захлестнула предприятие. Он ухватился за эти перемены, играя себе на руку, и к своим тридцати стал коммерческим директором. Выше – только учредители. Что ж, весьма не дурно. Он, конечно, попотел, но оно того стоило.
Отмечать свое повышение он улетел с Оксаной в Эмираты. Не удержался, набрал малой поделиться достижениями. Столько неподдельной радости и гордости за своего брата услышал в ее звонком голосе, что захотелось, чтобы она оказалась здесь с ним, а не Оксана. Та приняла эту новость спокойно, будто само собой разумеющееся. С матерью он не поддерживал отношения в последнее время, а потому не спешил ее просвещать в свои дела. Но был уверен, узнай она о его достижениях, потребовала бы путевку на
Все шло как нельзя лучше, пока однажды, где-то во второй половине дня, когда он еще был в офисе, теплым летним днем, ему не набрала Эвелина. Первый раз она сама ему звонила. Все стеснялась отвлекать от важных дел своей болтовней, хоть он и уверял в обратном.
Он принял вызов, вольготно откинувшись на спинку стула, доставая сигарету из пачки.
– Привет, малыш, – сходу поздоровался он, уже давно так к ней обращаясь. После короткого молчания он услышал сдавленный вздох. Рука с сигаретой замерла на полпути ко рту. – Эва?.. – насторожился он.
– Марк! – всхлипнула она.
– Эвелина, что стряслось?! – напряженно подался вперед, сигарета окончательно забыта.
– Марк! Бабушка! – Эва снова захлюпала и сквозь еле сдерживаемые рыдания выдала на одном дыхании, – бабушка умерла!
Он неосознанно сжал руку в кулак, раскрошив сигарету, понимая, что она совсем одна вновь столкнулась лицом со смертью. Ее некому даже поддержать.
– Когда? – сипло уточнил он, уже лихорадочно соображая, что должен сделать, чтобы ей помочь.
– Только что. Она занемогла в последнее время, но в больницу ни в какую. Отказывалась и все! В обед прилегла отдохнуть, а когда я подошла проверить ее… – она не смогла договорить – рыдания душили ее.
– Я еду.
Раздав четкие распоряжения подчиненным на несколько дней вперед, он сел в машину, сильно хлопнул дверью и сорвался с места с визгливым скрипом шин по асфальту. Рванул в поселок как был, в костюме, даже домой не заехал переодеться. Уже из машины дозвонился полиции и врачу районной поликлиники, чтобы те констатировали смерть и составили протокол. Как он и предполагал, малая еще не занималась этим вопросом. Не удивительно. В семнадцать лет похоронить почти всех родственников, тут бы самой не свихнуться. Предупредил подругу, что будет в отлучке и только тогда закурил. Жадно и быстро.
Поздно вечером примчался в поселок. Бросив тачку у калитки, скорым шагом устремился в дом, где горело одно единственное окно. Свободно вошел через незапертые двери и сразу увидел Эву. Она сидела одна, такая маленькая, хрупкая за большим столом, где разложены документы. Обнимала себя за плечи и смотрела в одну точку перед собой. Медленно подняла заплаканные глаза и обреченно посмотрела на ворвавшегося мужчину. Страха больше не было. Принятие неизбежной судьбы, боль и опустошенность клубились в зеленых, потухших глазах.
Глава 5
Годом ранее
Эвелина все еще заторможено, находясь в прострации, перешагнула порог дома и уставилась невидящим взглядом перед собой – в пустоту и одиночество огромного дома, каким он стал казаться. Как уютно прежде они втроем здесь уживались, а теперь ей одной – куда столько комнат?
Сзади Марк аккуратно подтолкнул ее за плечи вперед. Они с Оксаной вошли следом. Эвелина обернулась и с такой болью посмотрела на Марка – все нутро разъело.
– Что же мне делать? – прохрипела она севшими связками.