Табу

Буланова Наталья Александровна

Наконец-то от меня перестали требовать постоянного контроля. Мой день не был расписан по минутам. Я занимался не только тренировками самоконтроля, а самыми банальными делами.

Меня закрепили за кланом Бродячих, и здесь я обрел вторую жизнь. И я научился классно делать ремонт своими руками. Мне это приносило кайф. Из разрухи я создавал красоту и ничего не разрушал.

Скала говорил, что работая руками, ты словно наводишь порядок в своей голове. И я с удовольствием разбирал многолетний бардак в своем мозгу. Поэтому, когда наемник попросил

присмотреть за садом, пока он завоевывает истинную, я с удовольствием согласился. Это был интересный вызов. Смогу ли я сделать это не хуже огромного медведя?

Скала спросил, что я хочу взамен, и я знал, что попросить – я хочу встретиться с Олесей. Но не для того, чтобы бередить прошлое себе или ей. Для того, чтобы проговорить еще раз и убедиться, что она не питает ложных надежд, что истинный все-таки одумается.

Я решил, что хочу остаться человеком и запереть зверя внутри себя навсегда. Мне не нужна истинность. Я хочу слушать сердце, поддаваться эмоциями. И Леон уже работает над тем, как сделать так, чтобы мой гибрид не вылез из меня никогда.

И вот Скала шепнул мне о месте, дне и часе, где можно поймать Лесю для разговора. Жилой дом, вечер, и она.

Легкое платье на вдруг округлившейся в нужных местах фигуре и кеды на ногах. Короткая стрижка и милые черты лица. Она улыбалась, и сразу видно – лисичка. И улыбалась она не мне.

Нина***

Я так ждала пятницу и так была рада видеть психолога, что много болтала даже в зале ожидания в клинике. Говорила С Серенй о том, что мальчишки рады были остаться одни, и как это удивительно, когда дети намного больше рады твоему отсутствию, чем присутствию. Рассуждала, что, возможно, это из-за того, что я постоянно дома. Говорила о клиентах, о погоде, в общем пыталась разговорить Сереню так, чтобы он не зажимался и вел себя на приеме максимально раскованно.

Почему-то прием задерживался уже на полчаса. Нам ничего не говорили. Девушка на ресепшене мило улыбалась, молча принесла целый поднос с горячими и холодными напитками на выбор, закуски в менажницах, а потом, и вовсе, ушла.

Мы недоумевали, но ждали, ведь нам сказали, что обязательно пригласят в кабинет. Сереня нервничал, а потом достал телефон и ушел в него, не замечая времени. А я устала говорить со стеной, попила чай, съела две конфеты и села копить недовольство.

Не так я себе представляла начало нашей работы над сохранением семьи. Когда прошел час, я поняла, что и такого психолога нам не надо.

– Пошли, – я встала и позвала Сереню.

– Куда?

– Домой. Найдем другого психолога. Такой нам точно не нужен.

Муж посмотрел на часы и задумчиво повернул голову набок.

– Может, там тяжелый случай?

– Об этом можно было сообщить через секретаря. А девушка вообще ушла! Какая-то шарашкина контора.

И тут дверь в кабинет психолога едва приоткрылась, словно приглашая внутрь.

Мы с Сереней переглянулись.

– И что это было? Нас так приглашают? – Я заглянула

через щелочку – в кабинете кроме женщины, которую мы видели в видео, никого не было. – Можно войти?

– Да, конечно! – позвала женщина. – Здравствуйте! Очень рада вас видеть.

Муж вошел следом за мной, но мы оба не спешили садиться.

Женщина сидела на кресле, рукой показывая на пустовавший диван. На кофейном столике перед ней стоял планшет.

– Присаживайтесь! – озвучила она приглашающий жест.

– Честно говоря, мы не уверены, что нам нужно начинать, – пробормотала я.

Очень странное здесь отношение к клиентам. Если здесь не было никого на приеме, то почему она нас не позвала. Может, плохо было человеку? А что тогда с секретарем?

– Так мы уже начали, Нина. Час назад.

Я удивленно посмотрела на Сереню. Откуда она знает мое имя? Хотя, может, муж заполнял какую-то анкету.

– Меня зовут Ирина, и весь этот час я знакомилась с вашей семьей посредством камеры, – женщина указала на планшет, и мы медленно присели на диван.

Экран был разделен на две части, где снималась приемная с разных ракурсов.

– Я не зря обещаю помочь вам за семь сеансов. Первый из них вы прошли, даже сами того не замечая. Вы открыли для меня намного больше, чем если бы мы с вами говорили.

Я еще раз переглянулась с Сереней. Подход был странный, непривычной, но что-то в этом было. Я тут же принялась вспоминать, что же мы делали с мужем этот час.

Мы вопросительно посмотрели на Ирину.

Женщина не улыбалась, не пыталась завоевать нашу симпатию располагающими фразами. Держалась уверенно, по-деловому. И мы ждали вердикта.

– Итак, за этот час вы общались две минуты, а остальное время были заняты сами собой. Даже общение было односторонним. Сергей ограничивался односложными ответами или просто кивал. И у меня есть один очень важный вопрос к вам, Нина. Вы всегда обращаетесь к своему мужу детским “Сереней”?

Я откинулась на спинку дивана, чувствуя мгновенное отчуждение. Мне не понравился этот вопрос. Более того – он был давящим. А еще – очень глупым.

– У нас есть проблемы поважнее формы наших обращений друг к другу.

– Проблема – это уже симптом. А нам нужно найти настоящую причину. Я обратила внимание на один важный маркер в общении. Вы не могли бы ответить на мой вопрос?

– Да, я всегда так обращаюсь к мужу. Нежно и ласково, – я не смогла сдержаться и ответила недовольным тоном.

– А вы не считаете, что так обращаются к маленьким детям?

– Нет, не считаю. Мне кажется это милым.

– А вы как думаете, Сергей? – Психолог повернула голову в сторону мужа.

И тут я тоже посмотрела на него. И я видела по его лицу, что мне не понравится его ответ.

– Иногда это перебор. Особенно когда мы не одни. Или перед детьми.

– А вы когда-нибудь говорили об этом Нине?

– Нет. Не хочу ее расстраивать. Уже привык.

– И как много у вас есть того, к чему вы привыкли?