Таежное спецхранилище

Синицын Олег Геннадьевич

–  Хватит базарить!
– разрешил я их спор.

Я вытащил из рубашки набросок карты-схемы и расправил его в ладонях, чтобы сравнить с реальным ландшафтом. Если Бульвум не обманул (а, нужно отдать ему должное, на лжи я его не ловил), то вход в пещеру должен находиться вон за тем металлическим щупальцем, лежавшим на склоне Улус-Тайга. Добраться до цели можно либо обходным путем, по склону сопки, либо напрямик, через кишащую инопланетными тварями долину.

Поскольку контактировать с тварями мне хотелось менее всего, то первый вариант, несмотря на значительно большее

расстояние, выглядел предпочтительнее. Под прикрытием скал и деревьев мы могли бы незаметно пересечь склон, обогнуть пришельческие сооружения и оказаться возле пещеры… Могли бы, если бы не одно "но". На многих участках склон был крутым, почти отвесным. Преодолеть такой способны лишь опытные альпинисты, обладающие соответствующим снаряжением. У нас не было ни первого, ни второго. Кроме того, на стыке хребта и сопки находилась широкая полоса, лишенная всяческих укрытий. На ее насыпях наши дубленки и пуховики будут видны как на ладони, в том числе из охранной башни, так что пройти этим путем можно будет только в широкие небесные врата апостола Павла.

Вот и получается, что нет у нас альтернативы, кроме как ломиться напрямик сквозь занятый пришельцами распадок. Сложный путь, опасный, неприятный. Но единственный.

Я обернулся к отверстию. Позади выглядывающих из него лиц Степана Макарыча и Штильмана белели глаза моего нечеловеческого спутника - остальную фигуру скрывала тьма. Я показал ему, чтобы полз ко мне, но он даже не шелохнулся, осел упрямый, делая вид, будто не понял. Пришлось самому к нему ползти.

Я ткнул пальцем в изображение пещеры на схеме, потом указал на противоположный склон.

–  Пещера там?

Бульвум слегка высунул голову из снежного отверстия. Посмотрел на схему, на склон.

–  Скажи мне, - повторил я, - пещера находится там, за этой железной лапой, да?

Слабый кивок.

–  А нет ли у тебя мыслей, как к ней пробраться?

В глазах Бульвума всколыхнулось непонимание.

–  Ладно. Забудь.

Я стащил шапку с упревшей головы. В распадке было гораздо теплее, чем за хребтом. Комплекс пришельцев излучал много тепла: все эти машины, огни и силовые поля вырабатывали мегаватты энергии.

–  Спасибо, Степан Макарыч, - обратился я к деду, - что довел нас. Дальше пойдем одни.

–  Я с вами!
– неожиданно бросил Кирюха.

–  Валерочка, - с серьезным видом обратился ко мне дед, - мы пойдем с вами до конца. Все одно выход из расселины завален, некуда нам возвращаться.

Я закурил, пряча сигарету в ладони.

–  Как твоя нога, дед?

–  Да что нога, разве это помеха! В девяносто восьмом меня медведь поломал, так я после этого тридцать пять километров протопал до дома - и ничего!

–  А вы что скажете, Григорий Львович? Тоже с нами?

Я видел, как у Штильмана дрожат руки от страха. Однако он нашел в себе мужество произнести:

–  Как вы представляете поход без меня? Я назначен ответственным за эту операцию. Я должен попасть в пещеру. Нет, без меня нельзя.

–  Понятно.
– Я сделал глубокую затяжку. Сигаретный дым наполнил грудь, мягко ударил в голову. Курение, конечно,

убивает, но мне от него всегда становится лучше.
– Значит так. Как командир группы постановляю следующее. Со мной отправятся чурка и Кирюха. Наука и Степан Макарыч остаются здесь.

От обоих тут же посыпались возражения. Я поднял ладонь, показывая, что сотрясать воздух бессмысленно.

–  Прения закончены! Я все решил. Если пойдем толпой, нас заметут быстрее, чем Григорий Львович успеет разложить в уме закон Ома.

Я еще умолчал о том, что оба ранены. Степан Макарыч недалеко проковыляет со своей хромотой, как бы не бахвалился, так что пусть отлежится в укрытии. А Григорий Львович… в тылу врага этот научный работник мне вообще на фиг не нужен. Пусть отлеживается рядом с дедом, читает ему свои лекции.

–  Мне кажется, вы забываетесь!
– задыхался от гнева Штильман.
– Да я, черт побери, заместитель руководителя проекта!

–  Вы, Григорий Львович, заместитель руководителя у себя в кабинете. А в поле я главный, ясно? Все, не спорить. Укроетесь в расселине и попытаетесь замаскировать отверстие. Если мы не вернемся к завтрашнему утру, попытаетесь сами перевалить через хребет.

Штильман надулся как ребенок. Тоже мне, обидели его, не дали в войнушку поиграть. Взрослый человек, должен понимать, что генералы в разведку не ходят.

Мы с Кирюхой стали быстро собираться. Я сбросил вещмешок и избавился от слишком заметной собачьей шапки. Взял с собой только бластер, флягу с водой, несколько сухарей, которые распихал по карманам, котелок с шаром, пачку сигарет и спички… Спички в этом перечне были главным пунктом: без них не разведешь огонь, а значит не уничтожишь гадость, ожидающую момента вырваться на земные просторы. Поэтому коробок я завернул в целлофановый пакетик, который спрятал в карман рубашки под свитер и фуфайку.

Степан Макарыч снял с ремня большой охотничий нож в потертых кожаных ножнах. Неожиданно протянул его мне.

–  Возьми, Валерочка, - сказал он.
– Еще моему отцу принадлежал. Этот нож с ним всю войну прошел, не у одного фрица во внутренностях побывал… Возьми. Пригодится.

Я принял подарок с легким трепетом в груди. Отстегнув кнопочку, обхватил желтую костяную рукоять и вытянул лезвие. Зеркальная поверхность блеснула светом выглянувшего из-за горы солнца. Клюв ножа был острым и хищным, режущая кромка заточена словно бритва. Вот это вещь! Для бесшумного проникновения на территорию пришельцев такой нож может оказаться очень полезным. Сжимая его в кулаке, я ощутил, как нарастает уверенность.

–  Спасибо, дед.

Бульвум уже застыл на старте. Ему не терпелось продолжить путь. Красный пуховик "Коламбиа" он оставил в расселине, и теперь до жути походил на одну из тварей, копошащихся внизу.

Прощаясь, Степан Макарыч крепко обнял Кирюху.

–  Будь поосторожнее.

–  Да ладно, дядь Степан, все будет в норме!
– заверил тот.

Кирюха оторвался от деда, я помахал на прощание всем, кто остался в расселине, после чего мы короткими перебежками от камня к камню начали спуск в долину.