Тафгай 2
Шрифт:
Примерно об этом я поговорил с Коноваленко, перед тем как одолжить его «Волгу» на вечер. Уверив Виктора Сергеича, что водительские права как всегда при мне, которые, правда пока никто не видел, в том числе и я. Единственное, чем я утешал свою совесть, что автомобиль мне понадобился не для покатушек с девочками по ночным клубам, которых пока ещё нет, а для посещения школы рабочей молодёжи.
— Много пропускаете в последнее время, — сказала Агнесса Каримовна, директор школы, посмотрев на меня из-под очков.
—
— С завода мне, конечно, по твоему поводу звонили, — пробормотала директриса. — Сегодня у нас второе. Пятого приходи, но придётся несколько билетов выучить по физике, математике, русскому языку и истории.
— А так нельзя, просто побеседовать? — Я почесал затылок, ведь четвёртого игра. — Может, я вспомню что-нибудь?
— Но три-то билета ты можешь выучить? Мне же придётся представителя из ГОРОНО пригласить, — не уступала Агнесса.
— Ладно, — я махнул рукой. — Только мне сейчас готовиться некогда, я пятого приду за час и почитаю всё, что требуется.
— Вот это разговор! — Директриса встала и пожала мою ладонь. — Кстати, за песню тебе большое человеческое спасибо. На урок-то пойдёшь, у вас сейчас последний, литература?
«Пойдёт, пойдёт, — ответил за меня голос в голове. — Ученье — свет!»
«Если только на литераторшу посмотреть», — ответил про себя я.
— Если только по литературе что-нибудь занимательное послушать, — сказал я вслух.
Моё появление в школе, неожиданно внесло сумятицу в коридорах учебного учреждения. Всем вдруг захотелось посмотреть на мою легендарную личность, пожать руку, хлопнуть по плечу. Дошло до того, что мне самому захотелось какого-нибудь хлопнуть. И отвечая множество раз на вопрос, как мы сыграем в Ленинграде, я не выдержал и брякнул:
— Счёт сказать не могу, но крови будет море. Мы ещё по Череповцу с Ленинградом в контрах.
А вот на уроке, я опять клевал носом, наверное, потому что наше вечернее образование специально задумали для того, чтобы лучше подготовиться к глубокому и сладкому сну. И даже красавица литераторша Виктория Тихоновна была бессильна, ведь минут за пять до звонка я всё же с громким стуком и под хохот великовозрастных школьников уткнулся лбом в парту. Хорошо хоть обошлось без синяка и без очередного устного замечания. Само собой после школы, чувствуя свою вину, я вызвался подвезти учительницу до дома.
— Вы, Тафгаев не имеете морального права, после того что вы устроили на уроке предлагать мне такое, — высказала мне Виктория Тихоновна, но всё же села в машину.
Потому
— Все как с ума сошли, только и разговоры о вашем хоккее, — немного раздражённо бросила учительница, когда мы выехали на проспект Ленина.
— О чём ещё говорить после работы? — Я остановился на светофоре. — Ток-шоу дурацких по телику не показывают, ещё более дурацких телесериалов тоже. Да и самих телевизоров-то у многих пока нет.
— В школе нужно говорить о школе! — Выпалила Виктория Тихоновна. — Никаких интересов кроме хоккея! И во всём виноват ты. Без тебя всё было спокойно.
— Как там, у классика? — Я выехал на проспект Жданова. — Кошка бросила котят, Иван Тафгаев виноват.
— Останови здесь! — Учительница словесности не выдержала издевательств над её родным предметом и попыталась на ходу открыть дверь.
И хорошо, что я в хоккей играю, а не в городки, в которых реакция не самое главное. Поэтому каскадерский трюк вовремя мной был предотвращён. А Виктория Тихоновна вдруг без повода разрыдалась.
— Приехали, — сказал примирительно я. — Вон ваш подъезд.
— У меня мужа из газеты уволили, — учительница достала платок и промокнула им глаза. — Мы ведь сюда из Москвы приехали за романтикой производственных будней. Муж хотел написать роман. А сам застрял в заводской газете.
— И теперь романтики нет, остались одни будни, — понимающе закивал я головой. — Всё равно это не повод выпрыгивать на ходу из машины. А работы у нас в СССР завались. Можно на радио пойти, на телевидение.
— Да, не уживчивый он. Опять о всеми разругается. А может быть, ты ему дашь интервью? — Литераторша посмотрела на меня как на мессию. — А он его отправит в Москву в «Правду». Ты ведь теперь прямо легендарная личность.
— Да, от станка доигрался до хоккея с шайбой, — я усмехнулся. — Во вторник после экзамена в нашей школе уделю вашему мужу столько времени сколько понадобиться. Я ведь его должник. Без его статьи, в нашу многотиражку, меня бы Прилепский не взял бы на просмотр в «Торпедо» на свою голову.
Глава 12
На утреннем воскресном занятии во дворце спорта «Торпедо» все были как штык. Восемнадцать человек основного состава, плюс третий вратарь Вова Минеев и ещё два нападающих Саша Соколовский и Петя Пахомов, к которым я поставил Витю Доброхотова, чтобы получилась четвёртая тройка нападения.