Тафгай. Том 9
Шрифт:
«Думай, думай, Иван, — бубнил я себе под нос, вышагивая по территории завода среди серых унылых цеховых корпусов. — Если сейчас ты не почешешься, то завтра будет поздно. Либо придётся ещё раз рискнуть и, бросив всё, бежать в сторону финской границы. Хотя какая граница? Что я плету? Одно дело пробираться через лес вместе с шаманом Волковым, который в этом самом лесу родился, и совсем другое ползти в одиночку через малознакомую местность, где я давным-давно не был. А может закосить под дурака?».
Эта идиотская мысль пришла в голову, когда я вошёл в стандартное
В приёмной директора завода, куда я заглянул, присутствовало ещё человека четыре. Я сказал секретарше, что пришёл к товарищу Рогуту Григорию Филипповичу по личному вопросу и, усевшись в уголок, принялся ждать. А чтобы скрасить ожидание с журнального столика в мои руки перекочевал свежий номер «Боевого пути». Почему-то именно так в наше мирное время называлась газета, которая являлась печатным органом боевого александровского горкома КПСС.
— Здравствуйте, Григорий Филиппович, — скромно пробурчал я, когда спустя примерно час вошёл в кабинет директора завода.
— А, Иван, очень рад, — тут же соврал мужчина приятной наружности, в жилах которого наверняка текла не то цыганская, не то молдавская кровь.
Директор машзавода имел мясистый нос и короткие тёмные вьющиеся волосы. Однако простоватый вид гуцульского лица разительно меняли большие квадратные очки, которые добавляли образу руководителя градообразующего предприятия строгости и умеренной интеллигентности.
— Сам хотел с тобой встретиться и поговорить, — ещё раз приврал он.
— Ну да, не каждый день на работу устраиваются Олимпийские чемпионы, — хмыкнул я и тут же подумал, что для лучшего взаимопонимания с человеком, который врёт и не краснеет, нужно тоже врать и не краснеть, поэтому, прокашлявшись, стал молоть языком напропалую. — Я пока сидел в вашей приёмной почитал нашу местную газету. Замечательный у нас оказывается печатный орган. Боевой. Фотографии в газете хорошие. Но должен признаться, что статья, которая касается наших социалистических обязательств на следующий 1975 год, не впечатляет.
— Кхе, — крякнул товарищ Рогут. — Что именно тебя смущает в обязательствах?
— Масштаб не тот, мелко, — я вытащил «Боевой путь» на директорский стол и, ткнув пальцем наугад, прочитал, – повысить квалификацию: рабочих — 1000 человек, ИТР и служащих — 75. Кого сейчас удивишь всего одной тысячей человек?
— А сколько надо? — заинтересовался директор.
— Надо повышать квалификацию раз в год всем сотрудникам предприятия. И делается это легко, главное грамотно составить график курсов повышения квалификации прямо в стенах предприятия, — брякнул я первое, что пришло в голову. — Размах? Размах.
—
— Я только начал, — сказал я, снова уткнувшись в печатные буквы газетной статьи. — Вот. Вот-вот-вот-вот. — Пять раз повторил я коротенькое бессмысленное слово, чтобы потянуть время. — Аха, вот. Экономический эффект от научной организации труда всего 67 тысяч неконвертируемых рублей. Куда это годится для солидного предприятия?
— А сколько надо? — немного раздражённо произнёс директор, посмотрев на часы.
— Полмиллиона, минимум! — я аккуратно стукнул по столу кулаком. — И я знаю, как эти полмиллиона организовать.
— Кхе, — кашлянул Григорий Филиппович и, посмотрев в мои «честные глаза», задумался на долгие двадцать секунд. — Ну, допустим, я тебе поверю. Что ты хочешь взамен? Давай на чистоту, ты ведь не просто так пришёл в мой кабинет. Значит, тебе что-то надо.
— Давайте на чистоту, — я отложил газетку в сторону. — Почему меня устроили работать в цех, где мне грозит неизбежный силикоз лёгких? Через два года, когда с меня снимут дисквалификацию, я уже так бегать и играть больше не смогу.
— А как же в литейном цеху работают другие люди?
— Они работают там по своему желанию, без принуждения. И могут уволиться в любой удобный для себя момент. Почему меня устроили работать именно в этот цех?
— Пфууу, — задумчиво выдохнул товарищ Рогут, — Я тут не при чём. Ко мне на завод пришло предписание от вышестоящего начальства, с которым я ссориться не буду и не хочу. А если ты откажешься работать, то на завод прибудут санитары и препроводят тебя на излечение, сам должен понимать куда. И тогда ты, Иван, извини, даже на первенство области играть не сможешь. Кому-то ты там наверху очень сильно насолил.
— Ясно, — я встал из-за стола, уже обдумывая детали побега.
— Подожди, — остановил меня в дверях директор Машзавода, — а про полмиллиона ты просто так сказал или у тебя есть план?
— Есть кое-какие намётки, — соврал я, хватаясь, как утопающий за соломинку. — Пятьсот тысяч у меня может и не получится, но четыреста я сделаю.
— Кхе, — недоверчиво крякнул он, — что тебе для этого надо?
«То есть ради премий и наград и возможного назначения в Москву мы готовы рискнуть. Так, товарищ Рогут? — улыбнулся я про себя. — А что мне надо? Да хрен его знает, что надо. Поэтому пришла пора чистейшей игровой импровизации».
— Мне нужно, — уверенно произнёс я, снова раскрыв газету «Боевой путь», — точнее говоря для нашего общего дела нужно… мммм. Дайте мне месяц на разработку проекта, который наш завод либо озолотит, либо впишет золотыми буквами в историю советской промышленности. А там уже здравствуй Москва, Большой Кремлёвский дворец, аплодисменты, переходящее трудовое красное знамя и ваша скромная необременительная должность с хорошим окладом в министерстве путей сообщения.
— Даю неделю, — недовольно проворчал товарищ директор, но в его глазах на какую-то долю секунды мелькнул озорной огонёк ловкача, проныры и махинатора.