Тафгай
Шрифт:
— Давай, Тафгай! — Зычно крикнул мужик из нашего цеха перед стартовым вбрасыванием, которое я тут же выиграл.
Я постучал клюшкой по льду, потребовав шайбу назад. И физорг Палыч отпасовал на меня. Я сделал небольшой круг в средней зоне и покатил в сторону своих ворот.
— Казимир! — Крикнул я, закатываясь за ворота. — Что там мастер сказал по поводу оснастки? Что за фигня? Почему на складе вечно какие-то проблемы?
Я встал за воротами, тасуя шайбу из стороны в сторону.
— Говорит, что лимиты исчерпали, — Казимир Петрович тоже откатился в зону защиты и прижался к левому борту.
— Может, вы
Я сделал пас на Казимира, который тут же вернул шайбу назад, затем в касание я переправил её направо на Палыча, и тот тоже не стал рисковать и откатил резиновый диск в самое безопасное место, ко мне, за ворота.
— Нужно с мастером что-то решать! — Опять я вернулся к производственной теме. — А вам если не интересно чем живёт родной завод, можете пока перекурить! — Бросил я на недоумевающих нападающих соперника.
Федотов как центрфорвард, который должен был опекать меня, резко бросился за наши ворота, чтобы, во-первых отобрать шайбу, а во-вторых, его так тренер учил, что соперника нужно задавить в первые же минуты. Однако, если Александр кинулся объезжать ворота слева, то я ушёл вправо и длинным навесным выстрелом отправил шайбу к воротам команды управленцев. Судья в поле свистнул проброс в нашей зоне.
«Жаль, что в хоккей играют чистое время, то есть останавливают часы, пока идёт пауза. Сейчас бы пару тройку минут потянуть резину не помешало бы», — подумал я. Владимир Кудряшов в полосатом судейском свитере и черных брюках подозвал команды в правый круг вбрасывания в нашей же зоне.
— Палыч, а если мастера вызвать на товарищеский суд, по профсоюзной линии? — Спросил я физорга, выезжая на точку, чтобы побороться за ничейную пока шайбу.
— Вот если бы он пьяный напился или подрался, тогда другой разговор, — пожал плечами Самсонов. — А так вам нужно главному инженеру докладную писать.
Мужики потихоньку стали понимать, что я имел в виду, когда сказал, что сейчас косим под дурачка и тянем время. Шайба из ладони рефери полетела на лёд, и я в очередной раз выиграл битву за неё. Чёрная резиновая попрыгушка отлетела к физоргу, который не раздумывая по борту махнул дальше за наши ворота, куда я сразу же устремился после вбрасывания. Но на этот раз мне не дали там просто так постоять и поболтать на производственные темы. С одной стороны налетел Алексей Мишин, а с другой Саша Федотов. Мишина я встретил мощным ударом плеча в плечо, и он грохнулся на лёд, потеряв равновесие. А от Федотова я просто улетел в поле. Сначала пересёк нашу зону, затем среднюю, а потом развернулся и пробросил шайбу обратно к своим воротам, когда на меня выкатился защитник Вова Астафьев. Трибуны недовольно засвистели.
— Сдулся Тафгай! Теперь иди, бухай! — Кто-то зычно гаркнул с места и народ весело заржал.
— Бахнул сотку, закрой глотку! — Ответил я невидимому в толпе собеседнику, под новый гогот болельщиков, и вернулся к своим воротам, для продолжения хоккейной комедии.
***
— Полторы минуты осталось, — зашептал возбужденно физорг Самсонов, у которого клюшка в руках чесалась, чтобы броситься в атаку.
— Ладно, — махнул рукой я, — пока в зону зайдём пока расставимся. Скажи мужикам, что понеслась.
Я подъехал уже в тридцатый
— Поздравляю с призовым местом.
— Наверное, с первым? — Переспросил Александр.
«Наверное, но это не точно», — подумал я, выковыривая шайбу себе за спину. Тут же сделал разворот и откатился для получения обратной передачи.
— «Канадцы» в края! — Отправил я ПТУшников под чужую синюю линию, и быстро перебирая коньками, полетел немного влево, оставляя опекуна Федотова позади.
На меня мигом сместился крайний игрок нападения «Торпедо» Лёша Мишин, и я тут же поменял направления движения уже в правую сторону. Затем быстро пересёк центральную красную линию и закинул шайбу в правое закругление хоккейной коробки. За ней как за любимой девушкой кинулся Мефодий и опередил защитника Юру Фёдорова.
— Сыграй вдоль борта, дальше за ворота! — Дал я ещё одну команду своему молодому партнёру, а сам полетел на пятачок перед воротами.
«Только бы довели до меня!» — пульсировало единственное желание в голове в данный конкретный миг. Кирилл дотянулся до шайбы и переправил её на Казимира, которого тут же стал прессинговать «торпедовец» Мишин.
— На другой фланг переведи! — Крикнул я и стал раздавать увесистые тумаки сразу двум игрокам обороны Астафьеву и Фёдорову, которые пытались меня выпихнуть с самого опасного участка поля перед воротами.
— Шайбу! Шайбу! — Вдруг заволновались трибуны, заметив перемену в настроении хоккеистов.
Казимир лишь чудом откинул резиновый диск на физорга Самсонова, которого почему-то «забыл» Толя Фролов. Хотя Фролов это время прикрыл Мефодия, ведь оба игрока обороны толкались со мной, и поэтому Палыч сделал пару шагов, нацелился и спокойно набросил шайбу на ворота. Черная непослушная и твердая как камень попрыгушка оторвалась ото льда на высоту колена. Я махнул и пером клюшки подцепил её немного вверх. Шайба улетела за спину, и тут я услышал сначала звон удара спрессованного диска об штангу ворот, а затем крик трёх тысяч заводчан:
— Го-о-ол! Молодцы, мужики! Дави "Торпедо"!
— Да-а-а! — Взвыл я, высоко задрав клюшку вверх и замахал ей как лопастью вертолёта.
Механическое табло на стадионе показало, что до конца второго тайма осталось сорок секунд и счёт 5–4 в пользу команды заводоуправления. Нападающий главной команды города Алексей Мишин, почувствовав неладное, сразу же попросил тридцатисекундный тайм-аут. Я тоже собрал свою инвалидную команду около своей скамейки запасных.
— Сейчас на лёд выйдут те, кому больше всех в этой жизни надо, — сказал я, оглядев мужиков и парней. — Данилыч и Казимир, вы в 46 году свой финал просрали, теперь пришло время вернуть должок.
— Почитай двадцать пять лет прошло, — удивился Данилыч.
— Тем более пора рассчитаться с судьбой, пока ноги держат, — выдохнул я. — Давай в поле. Палыч, а ты хотя бы раз выигрывал первое общекомандное место?
— Да я и в призах ни разу не был, — выдавил кислую улыбку физорг.
— Тоже на поле, — махнул я рукой. — Игорич, ты как?
— Нога болит, — честно признался крепкий коренастый мужик.
— Ясно, — я посмотрел на «канадцев». — Мефодий?
— Могу выйти, — пожал он плечами.