Таинства любви (новеллы и беседы о любви)
Шрифт:
– А вам разве не хочется знать, кто я?
– отпарировала она достойно, как ей казалось.
– Впереди у нас целый вечер. Я еще узнаю о вас все или почти все, - снисходительно и задумчиво произнес он.
– Как это?
– Каждым вопросом, каждым словом вы говорите мне о себе. А кроме того - глаза...
– Чьи глаза?
– Мои. И ваши... да, ваши молодые, еще не очень выразительные, глаза. Красивые - чего же больше? Но ведь еще нужна и душа?!
– Значит, вы полагаете, у
– Вам лучше знать.
– Нет, кто же вы все-таки?
– рассмеялась она, не думая обижаться, а проявляя, так сказать, спортивный интерес.
Шел спектакль по пьесе, которая называлась так: “Взрослая дочь молодого человека”. В ней моложавые отцы предавались воспоминаниям о былой юности - не о целине или строительстве Братской ГЭС, а о том, как они боролись за узкие брюки и джазовый оркестрик, в конце концов победили, но это была, скорее, пиррова победа - строить жизнь на одних заимствованиях нельзя, что очевидно.
– Это про вас?
– прозвучал вдруг насмешливый голос соседки.
Стенин сердито покачал головой.
– Нет. Все было иначе... Без саксофонов, без модных штучек и завихрений... Это всего лишь комические пассажи на задворках истории... нэпманов моды. Освобождение от догматизма прошлого, конечно, расширило наш кругозор, нам пришлось как бы снова начать с азов, чтобы подняться до вершин мировой культуры. Мы еще не догнали Америку, - хотя исторически мы давно впереди, - мы еще не догнали себя - тех, какими могли бы быть, длжны уже быть...
Сказав это в антракте, Стенин хотел уйти и непременно ушел бы, будь он один. Но оставить девушку или предложить уйти вместе он не решился, да и разговорились они так, словно хорошо и давно знакомы. Зал был неполный, зрители хлопали из вежливости, да и то чуть оживились лишь к концу спектакля.
Вышли на улицу. Над городом сияла светлая беззвездная ночь. Мимо них изредка проносились машины, медленно и сонно проплывали трамваи, троллейбусы. Михаил Стенин уже давно не гулял в белые ночи и предложил девушке пройтись пешком.
Долго шли молча.
– Мне почему-то кажется, - искоса взглядывая на своего спутника, заговорила наконец девушка, светловолосая, синеглазая, в бело-синем модного фасона платье, спокойная в своих движениях, несмотря на живость нрава или просто свободу здорового жизнерадостного существа, - что я вас давно знаю.
– Откуда?
– Кажется, - уточнила она.
– Ведь я ничуть не сомневаюсь, что встретились мы впервые. И, расставшись сейчас, может статься, уже не увидимся больше...
Голос ее звучал задушевно, словно ей было жаль чего-то.
– Почему же?
– возразил он.
– Почему же нам
– А вы хотите?
– с сомнением спросила она.
Ведь все время он совсем не набивался в знакомые, не занимал ее и не старался как-то заинтересовать собой.
– Я-то да, - отвечал он.
– А вы?
– Я не знаю. Но у меня такое чувство, будто вы в чем-то не уверены - может быть, во мне? Или в себе? То есть, я хочу сказать, в необходимости нашей встречи. Ведь мы по-настоящему не познакомились.
– Нет, нет, тут вы не правы, - опять возразил он.
– Мы не только познакомились, но и успели даже немного подружиться. Вот почему вам кажется, что вы знаете меня давно... И я вас тоже давно и хорошо знаю.
– Вот как! Это приятно. А я вот себя совсем не знаю. Интересно, что вы обо мне думаете?
– Я отвечу на этот вопрос... вскоре, как мы расстанемся... Мне нужно время, чтобы впечатления дня, ощущение от нашей встречи сложились в нечто целое, стройное. Вот когда для меня определится ваш образ, тогда я смогу ответить на ваш вопрос.
– Это что, намек, чтобы я дала телефон?
– лукаво улыбнулась девушка.
– Нет, - Стенин даже отвернулся от нее, - звонить я не стану. Если хотите, звоните вы. Мой номер легко запомнить, - и он назвал его.
Девушка машинально повторила и рассмеялась:
– Ну нет! Я тоже не буду звонить.
– Как хотите.
И он, повернувшись, собрался уже уходить, поскольку они стояли возле ее дома.
– Послушайте!
– окликнула она негромко, последовав за ним.
– Ну, что вы - как ребенок. Вы человек свободный?
– Да. Самый свободный на свете.
– Я тоже, можно сказать... Стало быть, ничто не мешает нам встретиться хотя бы еще один раз...
Он предложил увидеться на следующий день на Марсовом поле.
– Почему на Марсовом поле?
– Теперь там цветет сирень, - сказал он.
– А я уже и не помню, когда последний раз видел сирень.
Он был неожидан для нее в каждом слове. Никто из ее знакомых не предложил бы пойти специально полюбоваться цветущей сиренью.
– Договорились, - она протянула ему руку.
– Меня зовут Марина.
Он назвал себя.
– Стенин?
– переспросила она.
– Что-то знакомое... Мы не учились в одной школе?
– Когда я ходил в школу, вас еще и на свете не было, - простодушно улыбнулся он.
– Ах да!
– рассмеялась она и вмиг исчезла в подъезде дома, хорошо знакомого Стенину, как все здания и улицы вокруг - от Литейного до Смольного. Здесь он родился и вырос.
Стенин отправился в свою сторону быстрым шагом, похожим на бег, весьма довольный неожиданным приключением.