Таинственная история заводного человека
Шрифт:
Внезапно Бёртон сел, откинул голову назад и завыл. Потом, что было намного страшнее, бессмысленно захихикал.
— Аль-Маслуб, — негромко промычал он. Его глаза задвигались, челюсть безвольно отвисла, и он медленно повалился на бок. Суинберн посмотрел на него и судорожно всхлипнул. Он никак не мог отогнать от себя мысль, что их враг победил. Лондон, сердце империи, погрузился в хаос, а Бёртон, единственный человек, который может спасти страну, выглядит так, словно его можно снова отправлять в Бедлам — теперь уже навсегда!
Часть
В КОТОРОЙ РАСКРЫВАЕТСЯ ВЕЛИКИЙ ОБМАН
«Технологисты призывают нас не бояться машин.
Они уверяют нас, что машина не может причинить вред человеку.
Они допускают, что их изобретения изменяют общество.
Но они уверяют, что эти изменения совершенно безопасны.
„Всё идет гладко, как часы“, — говорят они.
Но, по моему опыту, часы отбивают тревогу каждый час».
161
Уильям Холман Хант (1827–1910) — английский художник, один из основателей Братства прерафаэлитов.
Глава 11
МЕНЯ ЗОВУТ АРТУР ОРТОН
«РАЗЫСКИВАЕТСЯ
за предательство Британской империи!
Ричард Спрюс, ботаник, рост примерно 5 футов и 9 дюймов. [162]
Худощавый, темные редкие волосы, седеющая борода и усы.
Награда: 100 фунтов за информацию, которая приведет к поимке преступника.
Обращайтесь в СКОТЛАНД-ЯРД».
162
175,3 см.
Поздним утром следующей субботы, через два дня после спасения Бёртона, мимо его дома прогромыхал весьма необычный экипаж, похожий на огромный железный ящик. Вместо окон в нем были только узкие горизонтальные прорези по бокам, а двери скорее подходили банковскому сейфу, чем карете. В отличие от обычного кэба, где водитель сидел сверху, здесь для него была оборудована клиновидная кабина спереди; ее толстые стены скрывали от любопытных взоров и его, и пассажира. Четыре угла диковинной машины обрамляли металлические башенки, в каждой из которых стоял солдат с винтовкой. Весь этот маленький замок на шести массивных колесах тащили две большие паролошади. Сопровождаемый четырьмя всадниками из королевской гвардии, экипаж грохотал, потрескивал, шипел и кряхтел, пока не остановился у дома номер четырнадцать по Монтегю-плейс.
В это время миссис Энджелл, в нижней юбке и переднике, ворвалась в кабинет с криком:
— Король! Здесь король! — Она ткнула пальцем в окно. — Господи всемогущий! К дому подъехал Его Величество король Альберт!
Алджернон Суинберн, о чем-то тихо говоривший с Гербертом Спенсером
— Очень маловероятно, миссис Энджелл, — сказал он.
— Совершенно невозможно! — вмешался Траунс. — Моя дорогая, король, благослови его Бог, заперт в Букингемском дворце. Никто не может ни войти туда, ни выйти оттуда — и он останется там, пока весь этот сброд, называющий себя революционерами, не успокоится и не перестанет требовать, чтобы мы стали чертовой республикой! Прошу прощения за язык.
— Республика, — проворчал Спенсер, — является высшей формой правления — и именно поэтому предполагает высший тип человека. А таких в Лондоне днем с огнем не сыщешь, это уж точно!
— Хватит чесать языком! — прикрикнула хозяйка дома. — Лучше посмотрите в чертово окно!
Траунс поднял брови. Суинберн вздохнул, встал и пересек кабинет. Пройдя мимо Адмирала Лорда Нельсона, стоявшего на своем обычном месте, он выглянул в окно. В то же мгновение зазвенел дверной колокольчик. Миссис Энджелл подняла конец передника и сунула себе в рот, чтобы не завизжать.
— Не может быть! — крикнул поэт, уставившись на бронированную карету.
— Что мне делать? Что делать? — в панике закричала миссис Энджелл.
— Поссать в кровать! — радостно просвистела Покс.
— Успокойтесь, матушка. Оставайтесь здесь, я спущусь, — сказал Суинберн и спокойно вышел из кабинета. Траунс и Спенсер встали и поправили свою одежду. Миссис Энджелл пронеслась по кабинету, поправляя криво висевшие картины и безделушки и вытирая пыль со столов и шкафов.
— Нельсон! — рявкнула она. — Унесите стаканы этих джентльменов, вытрите стол и возвращайтесь ко мне: необходимо кое-что быстро вычистить!
Заводной человек отдал честь и отправился выполнять поручение.
— Я уверен, что без этого можно… — начал было Спенсер.
— Тише! — прошептал Траунс. — Нельзя прерывать ее, когда она занимается уборкой: иначе тебе не снести головы!
На лестнице послышались шаги множества ног. Вошел Суинберн, за ним вошли Дамьен Бёрк и Грегори Хэйр в своих привычных старомодных костюмах; левые руки у обоих висели на перевязях. Они встали по обе стороны от двери.
Затем в кабинет вошел высокий человек в темно-синем бархатном костюме. На плечах у него был длинный черный плащ; с полей цилиндра свисала черная вуаль, полностью скрывая лицо.
— Ваше Величество, — произнесла миссис Энджелл, приседая в глубоком реверансе.
— Увы, мадам, — ответил посетитель, снимая шляпу и вуаль: — я Генри Джон Темпл, третий виконт Пальмерстон.
— О! Всего-навсего премьер-министр, — воскликнула хозяйка дома. Она схватилась за стул и с некоторым трудом выпрямилась.
— Прошу прощения за то, что разочаровал вас! — уныло буркнул Пальмерстон.
— Нет-нет! — задохнулась миссис Энджелл. — Я хотела сказать… то есть я сказала… о нет! — Она густо покраснела.
— Джентльмены, дорогая леди, — объявил Суинберн, — некоторые из нас встречались раньше, некоторые — нет, поэтому я позволю себе быстро представить всех друг другу. Миссис Энджелл, уважаемая домохозяйка сэра Ричарда; инспектор Уильям Траунс, один из лучших детективов Скотланд-Ярда; философ Герберт Спенсер, наш общий друг; Лорд Адмирал Нельсон, слуга сэра Ричарда Бёртона: весьма неординарный экземпляр, а также господа Дамьен Бёрк и Грегори Хэйр, личные агенты господина премьер-министра.