Таинственная незнакомка

Циммерман Курт

Советник кивает в знак согласия и подзывает хозяйку:

— Уважаемая фрау Тетцлафф, если вы хотите послужить отечеству, принесите-ка нам одну из тех бутылок с золотистой влагой, которые вы прячете в глубине вашего погреба.

Хозяйка улыбается, вопросительно смотрит на Хильду и, когда та кивает, заявляет:

— Ну что ж, постараюсь угодить высокочтимым господам по мере моих скромных возможностей.

Один из клиентов, стоявших у стойки, кричит:

— Фрау хозяйка, еще раз то же самое!

Хильда

бросает взгляд в его сторону — это молодой человек в серой форме вермахта.

— Идите, фрау Тетцлафф, — обращается Хильда к женщине, — мы подождем.

— Это отпускник. Он вернулся с Восточного фронта.

Видимо, молодой человек слышит ее слова, потому что начинает петь на мотив музыки популярного шлягера:

— Для чего нам отпуск? Он для развлечений!

Фрау Тетцлафф хочет пройти мимо него к стойке, но он преграждает ей дорогу и, вытянувшись, как перед командиром, говорит:

— Позвольте доложить, фрау хозяйка, крепость будет сегодня взята!

— Разумеется, мой мальчик. А если ты принесешь букет красивых цветов, то девушка капитулирует добровольно.

— Благодарю, фрау хозяйка. Не подскажете ли еще, где мне найти такую покладистую девушку? Тоска моя так велика, а отпуск так короток!

Фрау Тетцлафф наливает ему еще стаканчик и смотрит на него сочувственно:

— Так ты нездешний?

— Нет, я живу в Рурской области. То есть я жил там, в Оберхаузен-Штеркраде, на Гинденбургштрассе. Теперь на месте нашего дома осталась только воронка от бомбы. Там погибла вся моя семья — родители, сестра.

— И поэтому тебе дали отпуск, мой мальчик?

Солдат кивает:

— Внеочередной отпуск для урегулирования семейных дел. Да какие могут быть семейные дела теперь, когда вся семья погибла? Вот я и приехал в Гревенитц. Сюда занесло одного из братьев моей матери, моего, так сказать, дядюшку. Правда, мы мало знакомы с ним.

Оказывается, фрау Тетцлафф лучше информирована о родственных отношениях молодого солдата, чем он сам. Она знает и его дядюшку.

— У нас только один имел родственников в Рурской области — Пауль Кранбюлер.

Ее осведомленность явно производит на солдата впечатление, и он хочет до конца использовать это.

— Раз вы все знаете, фрау хозяйка, то подскажите, где мне найти девушку в Гревенитце, пока мой букет совсем не увял?

Молодому человеку определенно везет.

— Сегодня в Фельдкирхене будет танцевальный вечер. Можешь выбрать себе девушку там.

— В Фельдкирхене?

— Это не больше четырех километров отсюда.

— Нет, фрау хозяйка, хоть я и пехотинец, но топать пешком в собственный отпуск мне неохота. Я разыщу себе велосипед. Там, на фронте, у нас это называлось «организовать», и до сих пор не было еще ничего такого, чего бы мы не могли «организовать». — Голос молодого отпускника звучит непривычно громко.

«А ведь он почти

ничего не пил», — отмечает про себя фрау Тетцлафф. Она успокаивает его:

— У Пауля Кранбюлера, насколько я знаю, как раз стоит в сарае подходящая старая развалина.

Хильда с интересом прислушивается к их беседе.

— Кранбюлер? — переспрашивает она хозяйку. — Это не его ли самый красивый дом с резными ставнями?

— Так точно, госпожа. — Солдат делает несколько шагов к их столику. — Я тоже узнал дом и разыскал своего дядюшку по этим резным ставням.

Но хозяйка незаметно, с чисто женской ловкостью снова возвращает его к стойке:

— Принести тебе что-нибудь поесть, мой мальчик?

— А почему бы и нет? Только сначала плесните мне еще в стакан. Сегодня у меня есть повод выпить. Раз уж мне удалось разыскать дядюшку, то удастся найти и подходящую девчонку.

Сидя за столом, советник следит за Хильдой, которая не спускает глаз с отпускника.

— Он, безусловно, мог бы рассказать много интересного, — тихо шепчет она.

— Он насторожится, если мы начнем его выспрашивать, — бормочет в ответ Удо фон Левитцов.

— Почему такой мрачный тон, Удо?

— Потому что мне кажется, что вас интересуют не его впечатления от Восточного фронта, а дом с резными ставнями или сам этот кавалер с букетом лютиков.

— Так вы еще и ревнивы, господин фон Левитцов? Или причиной вашего скверного настроения являются голод и жажда, которые вы еще не утолили?

Тут, как по мановению волшебной палочки, появляется фрау Тетцлафф. В корзине, которую она несет очень бережно, покоится бутылка. Фрау указывает на этикетку.

— Черт возьми! «Нирштейнер бургвег»! Прекрасно, хозяйка, это великолепный рейнвейн!

— А что есть к этому благородному вину? — вмешивается Хильда. — Дорогая фрау Тетцлафф, мне и моей матери вы подавали в прошлый раз отличную свежую форель. Не откажите в любезности поджарить ее и сегодня, пожалуйста!

Хозяйка колеблется, но потом решается:

— С удовольствием, но только вечером.

— Вечером мы уже возвращаемся обратно в Берлин.

— Но сейчас у меня нет форелей. Они перепадают мне время от времени от местного рыбака. Он тоже любит иногда пропустить стаканчик.

— Далеко он живет?

— Нет, фрейлейн Гёбель, но к обеду мне уже все равно не успеть.

— А я так мечтала поесть форелей! — Хильда смотрит на хозяйку глазами обиженного ребенка, но в них отражается не только разочарование.

Хозяйка понимает ее:

— Если бы на машине, то можно было бы и успеть.

— Удо, это идея! — в восторге восклицает Хильда.

— Да так ли уж нужны эти форели? — спрашивает советник, но, будучи кавалером старой школы, он встает, не дожидаясь ответа, чтобы исполнить желание дамы. — Вы тоже едете, фрау хозяйка?