Таинственная незнакомка

Циммерман Курт

Хильда почувствовала, что напряжение постепенно покидает ее. «Хотя на нем полицейская форма, — подумала она, — глаза у него очень человечные. Они будто говорят; давайте забудем об этом заявлении».

Что стало с Густавом Борнеманном? Надо не забыть спросить об этом фрау Тетцлафф. Хильде не хочется говорить с господином фон Левитцовом о развязке этой истории. Ей кажется, что его мало интересует деревенский полицейский. Его больше занимает неизвестный мужчина, в существовании которого он, похоже, сомневается.

Вновь

заданный Хильдой вопрос о содержании протокола совещания выводит Левитцова из задумчивости. Со свойственной ему точностью он перечисляет даты, факты, имена и цифры. Хильда выражает ему свою признательность и вспоминает о прекрасной кухне фрау Тетцлафф.

— Кулинарные способности нашей хозяйки не вызывают сомнения. Но что вы думаете о том, чтобы провести вечер в этой уютной комнате? — Он пытается ее обнять, но она успевает поставить между ними стул.

Свой отказ она смягчает очаровательной улыбкой:

— Во-первых, господин фон Левитцов, я считаю, что питаться надо регулярно, в определенный час. А во-вторых, я бы хотела узнать, удалось ли беглецу-радисту уйти от погони.

Фрау Тетцлафф не знает ни самого беглеца, ни того, что с ним случилось, но обещает все разузнать. Ее несколько огорчает, что гости, как ей кажется, не отдают должного ее превосходной кухне. Запах жаркого заполняет все помещение. Приготовленный по-охотничьи кролик с жареным салом, томатами, грибами и луком всегда нравился посетителям.

Хильда пытается скрыть свою нервозность. Но она чаще поглядывает на дверь и на стойку, чем в свою тарелку.

Ее спутник следит за ней, тоже забывая отдать должное вкусно приготовленным яствам. Он думает, что Хильда все еще занята мыслями о дезертире, и пытается развлечь ее. Он даже не теряет надежду на приятный вечер и, когда Хильда поднимается из-за стола, тоже встает, чтобы проводить ее.

Они допивают бутылку токайского, но вместо столь желанного тет-а-тет происходит лишь официальная беседа. Советнику удалось установить новые связи. Он получил важные и подробные сведения из самого штаба верховного командования вермахта. С источником своей информации он познакомился во время командировки в Турцию. Назвать его он не захотел, впрочем, Хильда и не настаивает на этом. Она молча слушает. Партнеру это не нравится.

— Раньше вы были более разговорчивой, — замечает он.

В ответ Хильда кокетливо поднимает ресницы:

— А что бы вы хотели от меня услышать, мой милый Удо?

— Вы просто не принимаете меня всерьез. Я, во всяком случае, представлял себе уик-энд вдвоем совсем иначе.

— И ответственность за ваши представления вы хотите возложить на меня?

— Зная характер нашего сотрудничества, я мог бы рассчитывать на большее доверие.

— Вы имеете в виду доверие или уступчивость?

Удо фон Левитцов начинает раздражаться;

— Мне известно ваше пристрастие к точным формулировкам, уважаемая фрейлейн. Ну что ж, давайте говорить точно. Я имел в виду и то,

и другое. Если угодно, могу разъяснить подробнее.

— Нет, спасибо, достаточно. — Она смотрит на взрослого мужчину, который надулся, как мальчишка. Почему он никак не хочет понять? — Мы сотрудники, Удо, а не любовная парочка.

Он бросает на нее внимательный взгляд и меняет той:

— Вы считаете, что мы настоящие сотрудники? Почему же вы тогда умалчиваете о подлинной причине, побудившей нас приехать на уик-энд в это богом забытое место? Разумеется, потому, что не доверяете мне. Но не считайте меня полным идиотом. Я же вижу, вы здесь что-то выжидаете. Для того чтобы поговорить, мы могли бы встретиться и в Берлине.

— Удо, вы прекрасно знаете: наша собственная безопасность требует, чтобы каждый знал как можно меньше.

— Безопасность? Да разве я не рискую своей головой точно так же, как вы? — Советник в возбуждении ходит из угла в угол. Он закуривает сигарету, глубоко затягивается и наконец останавливается перед Хильдой: — Дорогая сотрудница, я даже не знаю, для кого таскаю каштаны из огня!

— Для победы антигитлеровской коалиции.

— Ах вот как! Ну что ж, спасибо за исчерпывающее объяснение. Конечно, о точной информации не может быть и речи. А вы не слышали последней сводки? На чьей стороне победа? Во всяком случае, не на стороне русских.

— Пока еще не на их стороне, — возражает Хильда, не сводя с него вопрошающего взгляда. Она чувствует, что о главном он еще не спросил.

— Когда мы ожидали вторжения немцев в Англию, вы не были так уверены, что Гитлер останется в проигрыше.

— Победить Советский Союз невозможно.

— Да? Вы так хорошо разбираетесь в этом вопросе?

— Почему вы ходите вокруг да около, Удо? Скажите прямо, что вас беспокоит?

— Хорошо, скажу. Но я сомневаюсь, что вы ответите.

— И все же попытайтесь.

— Кто переводит английские фунты на мой счет в швейцарском банке? С тех пор как Гитлер напал на Советский Союз, перечисления прекратились.

Хильда чувствует облегчение. Значит, его волнуют деньги.

— Об этом можете не беспокоиться.

И все-таки она его недооценивала. Это доказывает его реакция.

— Да плевал я на деньги, черт побери! Я собирал информацию и выполнял ваши поручения, потому что я против нацистов, да-да, против нацистов! Но должен ли я поэтому быть за русских?

Теперь Хильда знает, что его тревожат серьезные мысли, он переживает кризис. О себе она в этот момент не думает. Она спрашивает:

— Вы хотите выйти из игры?

Он в замешательстве смотрит на нее, потом саркастически смеется:

— Из чего мне выбирать? Я могу пойти в гестапо или повеситься — это одно и то же.

— Вы изменили свое мнение о Гитлере?

— Я ненавижу его, он хуже чумы! Он ведет Германию к гибели!

Теперь смеется Хильда, но не так, как он.

— Так давайте поможем тем, кто победит Гитлера.