Таинственное превращение
Шрифт:
— О, венчаться там! Нет, ни за что! Я только поеду туда, потому что вы этого требуете. Но только один раз, один-единственный!
— Ба! Больше мне ничего и не надо. Только первый шаг труден. Ты, может быть, сама решишь поселиться там недельки на две…
— На это даже не рассчитывайте!
— Поедем в четверг, согласны?.. Месье Морейль… А! Месье Морейль уже на луне… В четверг, в Люверси, в авто, согласны?
— Да… Да, конечно, мадам… В четверг утром?
— Конечно, — сказала Жильберта. — Чтобы успеть съездить туда и назад!
— Скверная
— Видно, я вас очень люблю, тетя, если соглашаюсь на ваши условия!
— Я думаю, что если бы ты очень, очень любила кого-то…
Джаз-банд, загремевший по знаку Лионеля, приветствовал появление первого автомобиля у подъезда и заглушил ее слова.
Голос Жильберты слился с патетическими звуками саксофона.
— Итак, тетя, кончено: второе июня! Я сообщу об этом всем, всем!
— Да, да! — крикнула мадам де Праз, направляясь к входу в гостиную.
Но, вспомнив о чем-то, отступила на шаг назад и сказала Жану Морейлю:
— Ах, чуть не забыла! Мы сегодня увозим вас с собой в театр. У меня ложа в Одеоне. Идет «Прокурор Галлерс». Вы знаете, наверное, это — возобновленный спектакль…
— Maman, — сказал Лионель. — Гости валом валят..
Мадам де Праз пожала плечами в знак неодобрения и поспешно вышла.
Праздник был в самом разгаре, и Лионель улучил минуту для того, чтобы отвести в сторону мать:
— Разве вы придаете такое значение возвращению Жильберты в Люверси?
— Нет, конечно! Но мне хотелось выиграть время и отсрочить свадьбу. Я слишком неловко за это взялась. Когда я увидела, что мне придется уступить, я просто придумала способ, не слишком похожий на капитуляцию. Ну вот, я и подсунула это Люверси. Долг платежом красен. И честь спасена. Впрочем, у меня и тут есть идея…
— Мне так показалось… Я не настаиваю… Я хотел только с вами поговорить. Два слова. У меня только что произошел интересный разговор с Жаном Морейлем у него дома…
И Лионель рассказал об инциденте с татуировкой и обо всем, что за этим последовало, обращая ее внимание на загадочный страх, который Жан Морейль испытывал ко всему, что касается драмы в Люверси.
Мадам де Праз слушала нетерпеливо.
— Я вовсе не отрицаю того, — сказала она, — что в его образе мыслей что-то такое кроется. Но что именно? По-моему, работать в этом направлении надо слишком долго, и это трудно, чревато случайностями. А время не ждет. У нас всего месяц до свадьбы, вот что важнее всего. Нужно действовать самым спешным, самым решительным образом. Надо пустить в ход все средства, чтобы помешать этому браку. Я трезво взвесила наши шансы. Я убеждена, что мы в настоящую минуту должны пренебречь выяснением роли Жана Морейля в смерти твоей тетки (если он даже играл в ней какую-нибудь роль, это еще надо доказать), и наш план должен состоять в том…
— Говорите!
Мадам де Праз удостоверилась, что никто не может их услышать.
Мадам де Праз воспользовалась всеобщим оживлением, чтобы совершенно свободно изложить сыну свой проект.
— Лионель, когда ты мне рассказывал о своем посещении префекта полиции, разве ты не обратил мое внимание на одну фразу… Разве префект не считает Жана Морейля-Фредди погибшим человеком, который снова может упасть на дно, стоит его только подтолкнуть?.. Не станем заходить так далеко и думать, что он мог убить. Но что он может украсть, это мне кажется весьма вероятным…
— Я вас понимаю. Нам нужен вор. Заставить его украсть, не так ли? Это чудесный план. Я об этом уже думал, будьте покойны.
— Да, сделать из него опять того, кем он был раньше. А если не был, то ввести его в это состояние! Мальчик мой, второе июня требует того, чтобы Уж-Фредди снова сделался взломщиком. Только в этом случае можно расстроить свадьбу.
— Вспомните, Жильберта страстно его любит и будет надеяться на его исцеление…
— Так или иначе, а свадьба будет отложена. Я уж позабочусь об этом, будь покоен. Ведь это будет не только мой долг, но и мое право. И тогда мы сможем действовать как нам вздумается. Впрочем, я женщин знаю… Достаточно увидеть, что любимый человек превратился во взломщика или развращенного маньяка, чтобы к нему остыть!..
Лионель был ошеломлен. Он и до этого преклонялся перед энергией своей матери. Он знал ее сильный и властный характер, внезапно развертывавшийся под напором обстоятельств. Им овладело чувство дисциплины. Он был готов исполнять ее приказания.
— Что мне надо делать?
— Пусть Обри познакомится поближе с Ужом-Фредди. Пусть поскорей войдет к нему в доверие. И пусть его искусит Пусть научит его, совратит. Для этого достаточно нескольких дней. Когда ему покажется, что он готов, что он достаточно созрел для подходящего случая, мы создадим этот случай.
— Полагаете ли вы, что я сам должен в это вмешаться?
— Лично — нет. Жан Морейль не знает Обри. А ты ему знаком. И, по-моему, лучше не играть с огнем. Достаточно какого-нибудь слабого воспоминания, маленького контакта в памяти обеих личностей, и для нас все будет кончено.
— У нас есть противник…
— Человек, о котором говорил префект? Тот, кто наблюдает за тем, чтобы Фредди не скомпрометировал Жана Морейля? Я об этом думаю. Важно узнать, кто это, и действовать на его протеже без его ведома. Ты имеешь какое-нибудь понятие, кто этот скрытый ангел-хранитель?