Таинственный мистер Кин
Шрифт:
– В таком случае можно пригласить кого-нибудь из слуг, – заметил Роули и поднялся со стула. – Сейчас я приведу дворецкого.
– Нет, лучше приведи Клейтон, – попросила Марджери.
У молодого человека от досады вытянулось лицо.
– Почему именно Клейтон?
– Потому что ты ее не любишь, – растягивая слова, ответила ему кузина.
– Это она меня терпеть не может, – пожимая плечами, капризно произнес Роули. – Эта Клейтон смотрит на меня, как на ядовитую змею.
– И все же, Роули, приведи ее, а не дворецкого, – настоятельно
– Ну хорошо, я сдаюсь.
Когда все, в том числе Клейтон, расселись по местам, в библиотеке наступила тишина, то и дело прерываемая тихим кашлем и скрипом стульев. Спустя некоторое время послышался легкий стук, а затем голос медиума, говорившей от имени индейца племени чероки:
– Дамы и господа, отважный индеец приветствует вас. Один из присутствующих здесь жаждет передать послание молодой даме. Я сейчас удалюсь, а в мое отсутствие слова послания передаст вам дух.
После долгой паузы раздался тихий голос, женский и совсем незнакомый:
– Марджери здесь?
– Да, она здесь, – подтвердил Роули, взявший на себя роль отвечающего. – Кто говорит?
– Беатрис.
– Беатрис? Это кто?
И тут, к всеобщему неудовольствию, вновь раздался голос «индейца»:
– У меня к каждому из вас есть послание. Помните – жизнь удивительна и прекрасна. Мы трудимся не покладая рук своих. Так давайте же поможем тем, кто еще не отошел в мир иной!
Снова стало тихо, а затем тот же женский голос произнес:
– Это говорит Беатрис.
– Какая Беатрис?
– Беатрис Баррон.
Мистер Саттерсвейт подался вперед. Он был очень взволнован.
– Беатрис Баррон, утонувшая на «Уралии»? – удивленно спросил он.
– Да. Я хорошо помню «Уралию». У меня послание этому дому. Пусть мне отдадут то, что другому не принадлежит.
– Не понимаю, – упавшим голосом произнесла Марджери. – Вы… вы действительно тетя Беатрис?
– Да, я твоя тетя.
– Конечно же это твоя тетя, – с явным укором в голосе произнесла миссис Кассон. – Нельзя быть такой подозрительной. Духи этого не любят.
И тут мистеру Саттерсвейту пришла в голову блестящая идея. Он сообразил, как можно проверить, лжет этот голос или нет.
– Вы помните мистера Боттацетти? – с трудом скрывая волнение, спросил он.
Раздался звонкий смех.
– Беднягу Боатупсетти? Конечно же помню.
От неожиданности мистер Саттерсвейт потерял дар речи. Голос испытание выдержал! Дело в том, что сорок лет назад произошел забавный случай. В то время мистер Саттерсвейт и сестры Баррон отдыхали в одном курортном местечке. Молодой итальянец, их знакомый, садясь в лодку, потерял равновесие и упал в воду. После этого Беатрис стала звать его «мистером Боатупсетти». Никто из присутствовавших на сеансе спиритизма знать этого не мог.
Женщина-медиум со стоном поерзала на стуле.
– Она приходит в себя, – пояснила миссис Кассон. – Боюсь, больше мы от нее не узнаем ничего.
Когда раздвинули на окнах
Как только миссис Кассон и женщина-медиум ушли, мистер Саттерсвейт попросил девушку поговорить с ним наедине.
– Я хотел бы вас вот о чем спросить. Скажите, в случае смерти вашей мамы к кому перешел бы ее титул и состояние?
– Думаю, к Роули Вавасуру. Его мать и моя – двоюродные сестры.
Пожилой мужчина понимающе покачал головой:
– У меня создалось впечатление, что в эту зиму он ежедневно наносит вам визиты. Извините за не совсем тактичный вопрос. Он что, в вас влюблен?
– Знаете, три недели назад он сделал мне предложение. Но я отказалась.
– Простите, но, может быть, вы уже с кем-то помолвлены?
– Да, – ответила Марджери. – Я выхожу замуж за Ноэля Бартона. А мама надо мной посмеивается и говорит, что я совершаю глупость. Она, похоже, считает, что быть женою священника – это глупо. А почему бы и нет? Священники же разными бывают. Вы бы знали, какой Ноэль отличный наездник!
– Охотно вам верю.
Вошедший в комнату дворецкий протянул Марджери серебряный поднос, на котором лежала телеграмма. Девушка распечатала ее и пробежала по ней глазами.
– Завтра мама приезжает, – сообщила она. – Лучше бы она оставалась там.
«Да, никакой дочерней привязанности, – подумал мистер Саттерсвейт. – Хотя Марджери, у которой такая мать, понять можно».
– Тогда мне лучше сегодня же отправиться в Лондон, – чуть слышно заметил он.
4
Мистер Саттерсвейт был собою недоволен. Он понимал, что дело, за которое взялся, так до конца и не довел. Правда, с возвращением леди Стренлей необходимость оставаться в «Эбботс-Меде» у него отпадала.
События, произошедшие после его приезда в Лондон, застали его врасплох. О них мистер Саттерсвейт узнал из утренних газет. Развернув «Дейли мегафон», он увидел заголовок статьи «Баронесса умирает в ванной». Другие газеты, сообщая о внезапной кончине леди Стренлей, были более сдержанны. И все же факт ее неожиданной смерти оставался фактом. Труп женщины обнаружили в ванне. Полиция, приехавшая на место происшествия, решила, что она просто утонула.
Однако мистера Саттерсвейта такое объяснение удовлетворить не могло. Отложив газету, он тут же позвал камердинера, непривычно быстро побрился, оделся и десять минут спустя уже мчался на своем роскошном «Роллс-Ройсе».
Как ни странно, спешил он вовсе не в «Эбботс-Меде», а в небольшой отель со странным названием «Колокольчики и мишура», что в пятнадцати милях от усадьбы покойной.
Услышав, что Харли Кин из отеля еще не съехал, мистер Саттерсвейт облегченно вздохнул. Через пару минут старые знакомые уже пожимали друг другу руки.