Таинственный остров(изд.1990)
Шрифт:
– В записке говорится лишь об одном человеке,— заметил Герберт.
– Быть не может, чтобы мы его не отыскали! — воскликнул Пенкроф.
Итак, поиски продолжались. Моряк и его друзья пошли по дороге, наискось пересекавшей островок, и она привела их к речке, впадающей в океан.
Не только животные, вывезенные из Европы, не только следы топора, но и растения, встречающиеся здесь, неоспоримо доказывали, что человек побывал на острове. Кое-где на полянках, в давние времена, очевидно, были разбиты грядки.
Герберт очень обрадовался, когда обнаружил
– Вот хорошо! — воскликнул Пенкроф.— Набу пригодится, да и нам тоже! Пусть не найдем потерпевшего крушение, все равно не зря попутешествовали, господь нас вознаградил.
– Все это так,— возразил Гедеон Спилет,— но раз огороды в таком запустении, значит, на острове давным-давно никто не живет.
– Верно,— согласился Герберт,— кто бы стал пренебрегать овощами!
– Что тут и толковать, сразу видно, что потерпевший кораблекрушение покинул остров!— добавил Пенкроф.
– По-вашему, записка написана очень давно?
– Разумеется.
– И бутылка долго плавала по морю, пока ее не выбросило на остров Линкольна?
– Что же тут особенного? — ответил Пенкроф и добавил: — Уже темнеет, пора прекратить поиски.
– Вернемся на судно, а завтра все начнем сызнова,— предложил журналист.
Совет был мудрый, и все собрались ему последовать, как вдруг Герберт воскликнул, указывая на какое-то сооружение, темневшее между деревьями:
– Хижина!
И трое друзей тотчас же поспешили к хижине. В сумерках можно было разглядеть, что она построена из досок и покрыта толстой просмоленной парусиной.
Пенкроф распахнул полуоткрытую дверь и вбежал в хижину.
Там было пусто!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет молча стояли в темной хижине.
Пенкроф громко окликнул хозяина.
Ответа не последовало.
Тогда моряк высек огонь и зажег сухую ветку; свет на миг озарил каморку, и она показалась путникам нежилой. В очаге, сложенном из необтесанных камней, виднелась зола, а на ней — охапка хвороста. Пенкроф бросил туда горящую ветку, хворост затрещал, и яркое пламя осветило хижину.
И тут друзья заметили кровать, покрытую отсыревшими, пожелтевшими одеялами,— очевидно, ею уже давно никто не пользовался; у очага валялись два ржавых котелка и опрокинутая миска; в шкафу висела кое-какая матросская одежда, покрытая плесенью; на столе виднелись оловянные тарелки и Библия, позеленевшая от сырости; в углу лежали инструменты — лопата, кирка, мотыга и два охотничьих ружья, причем одно было сломано; на полке стояли бочонок с порохом, бочонок с дробью и несколько коробок с капсюлями; все было покрыто
– Никого нет,— наконец произнес журналист.
– Никого! — подтвердил Пенкроф.
– Тут давно никто не живет,— заметил Герберт.
– О да, очень давно,— ответил журналист.
– А не переночевать ли нам в хижине, мистер Спилет? — предложил Пенкроф.
– Согласен, Пенкроф,— ответил Гедеон Спилет,— если хозяин и придет, он, право, не рассердится на непрошеных гостей.
– Хозяин не придет! — сказал моряк, качая головой.
– По-вашему, он уехал? — спросил журналист.
– Нет, если бы уехал, захватил бы оружие и инструменты,— ответил Пенкроф.— Ведь вы знаете, как дорожит человек вещами, которые вместе с ним уцелели при кораблекрушении. Да нет же, нет,— повторил моряк с глубоким убеждением,— он не покинул острова. Если он смастерил лодку и пустился на ней в путь, он ни за что не оставил бы самых необходимых вещей! Нет, он на острове!
– И он жив? — спросил Герберт.
– Может быть, жив, а может быть, умер. А если и умер, то ведь не зарыл же он сам себя,— ответил Пенкроф,— стало быть, мы найдем его останки.
Итак, друзья решили провести ночь в покинутой хижине; они жарко натопили ее, благо дров было припасено достаточно. Закрыв дверь, Пенкроф, Герберт и Гедеон Спилет уселись на скамью; они были погружены в свои думы и лишь изредка перебрасывались словами. В таком расположении духа человек строит всяческие догадки и готов ко всяческим неожиданностям; они жадно ловили звуки, доносившиеся из леса. И если бы дверь вдруг распахнулась и кто-нибудь вошел, они ничуть не удивились бы, хотя домик и был заброшен; они от всей души пожали бы руку человека, потерпевшего кораблекрушение,— неизвестного, которого ждали, как друга.
Но они так и не услышали шума шагов, дверь так и не отворилась, а время текло;
Какой же длинной показалась ночь моряку и его спутникам! Герберт, правда, проспал часа два, ибо в его возрасте сон необходим. Всем троим хотелось поскорее снова приняться за поиски и осмотреть все укромные уголки острова. Разумеется, Пенкроф сделал правильные выводы, и можно было с уверенностью сказать, глядя на покинутую хижину и уцелевшие в ней инструменты, утварь и оружие, что человек, живший здесь, погиб. Поэтому было решено разыскать его останки и похоронить их по христианскому обычаю.
Рассвело. Пенкроф и его товарищи тотчас же начали осматривать хижину.
Место для нее было выбрано очень удачно, у подножия холма, под сенью пяти-шести великолепных камедных деревьев. Перед фасадом была прорублена широкая просека, хорошо было видно море. Лужайка, обнесенная почти развалившейся деревянной изгородью, спускалась к берегу, а слева от нее в море впадал ручей.
Хижина была построена из досок, по всей вероятности, из обшивки корпуса или палубы какого-то судна. Разбитое судно было, очевидно, выброшено на островок, кто-нибудь спасся и, раздобыв инструменты, построил хижину из обломков корабля.