Таинственный спаситель

Хойт Элизабет

— Черная бездна, о которой ты говорил?

— Да. — Он поморщился. — Наверное. Ты как-то спросила, почему моих сестер Сент-Джайлс не затронул так, как меня. Думаю, во мне есть что-то такое, что впитывает зло Сент-Джайлса. Иногда, когда я вижу, что кого-то обижают или бьют ребенка, меня охватывает желание… убить.

— Но ты не убиваешь.

Он покачал головой.

— Не убиваю. Я борюсь с этим порывом, подавляю его и очень стараюсь применять силу только к тем, кто этого заслуживает.

— А ты… — Сдвинув брови, она провела пальчиком

вниз по его груди. — Ты никогда никого не убивал?

— Нет. — Он резко втянул воздух от ее прикосновения.

Я подходил близко, но мне всегда удавалось сдержаться.

Она обвила его торс рукой.

— И, думаю, ты никогда не перейдешь эту черту. Может, ты и боишься черноты в себе, но я — нет. Ты хороший человек, Уинтер Мейкпис. Думаю, ты впитываешь зло Сент-Джайлса, как ты выразился, потому что слишком глубоко чувствуешь.

Уголок его рта дернулся.

— Многие, напротив, обвинили бы меня в полной бесчувственности.

Она послала ему понимающий взгляд.

— Это потому что ты старательно прячешь свои чувства, свои эмоции. Некоторые из них вовсе не темны, знаешь ли. Некоторые могут быть вполне… приятными.

Неужели она права? Он устремил задумчивый взгляд в потолок библиотеки. Возможно. Изабель, как он успел узнать, весьма проницательная женщина. Но если она ошибается, а он даст себе волю и совсем утратит контроль… нет, риск слишком велик.

— Тебе необязательно решать сейчас, — сказала Изабель. — Расскажи мне про костюм арлекина. Почему ты выбрал его?

— Это была придумка сэра Стэнли. — Уинтер обрадовался смене темы. — Видишь ли, в юности он был первым Призраком Сент-Джайлса.

— Что? — Она опять села. — Ты хочешь сказать, что их было несколько?

— О да. — Он улыбнулся в ответ на ее изумление. — В сущности… ну, достаточно сказать, что легенда о Призраке Сент-Джайлса ходит уже довольно давно — по меньшей мере несколько десятилетий. А может, и дольше. Сэр Стэнли просто вспомнил легенду и сделал ее реальностью. Его театральное окружение подсказало мысль о костюме. Люди видят то, что хотят видеть, всегда говорил он мне. Если ты представишь им то, что выглядит как призрак, обладающий сверхъестественной силой, они поверят, что именно его и видят. В драке это огромное преимущество. Порой противник так пугается маски и костюма, что просто удирает.

— Мм, — промурлыкала она, обводя пальцем его левый сосок. Уинтер сознавал, что снова возбуждается, и гадал, не испугает ли ее своей похотливостью. — Стало быть, днем ты руководишь приютом, а по ночам бегаешь по Сент-Джайлсу как Призрак. Правильно?

Он нахмурился. Тон ее был слишком уж нейтральным.

— Не каждую ночь, естественно…

— О, естественно, — чуть ли не прорычала она. — Полагаю, даже ты иногда должен спать. По крайней мере одну-две ночи в неделю.

Он наблюдал за ней, недоумевая, что так ее рассердило.

Изабель вздохнула и оседлала его бедра. Уинтер тут же отвлекся, ощущая ее влажную желанную плоть рядом со своей.

— И ты всегда

будешь это делать?

— Что? — Он заставил себя снова посмотреть ей в лицо. Она сердито хмурилась. — Бегать по Сент-Джайлсу?

— А что бывает, когда тебя ранят? — Она наклонилась почти к самому его носу. Груди ее соблазнительно покачивались, и он захватил одну в ладонь, почувствовав ее мягкую тяжесть. — Уинтер! Что было после того, как я привезла тебя, раненного, домой из Сент-Джайлса?

Он пожал плечами, большим пальцем поглаживая сосок.

— Я вернулся в приют и отлежался, как и всегда.

— То есть? — Слишком поздно до него дошло, что он совершил ошибку. Его признание лишь подстегнуло ее гнев. — И сколько раз ты был ранен?

— Не много, — успокоил он. Странно, но ее гнев не остудил его пыла. В сущности, совсем наоборот. Но даже будучи новичком в любви, он понимал, что у него гораздо больше шансов повторить их любовную интерлюдию, если она смягчится.

— И все же? — грозно потребовала нагая фурия.

— Три, ну, может, четыре… — отозвался он не совсем искренне. На самом деле он и не считал, сколько раз был ранен.

— Уинтер! — Она выглядела ужасно расстроенной. — Ты должен прекратить заниматься этим.

Он выгнул бровь.

— Почему?

Она довольно чувствительно шлепнула его ладонью по груди.

— А ты сам не понимаешь? Рано или поздно тебя могут покалечить или даже убить!

— Шш. — Он поймал ее руку и поднес к губам, лаская ладонь. — Я хорошо тренирован, да и занимаюсь этим уже не один год.

— Не отмахивайся от меня как от назойливой мухи, — возмутилась она, так же чувствительно стукнув его другой рукой.

— Изабель. — Он поймал и эту руку и развел обе в стороны.

— Ой! — Потеряв равновесие, она повалилась на него, приятно прижавшись грудями к его торсу. — Уинтер, ты должен…

Он устал от этого бесполезного спора, поэтому притянул ее ближе и поцеловал. Какую-то долю секунды она сопротивлялась. Затем со вздохом покорилась ему, раскрыв губы и давая ему то, чего он жаждал. Из горла его вырвался какой-то звук, глубокий стон, который был почти рычанием. Она сорвала с него налет цивилизованности, отняла разум и волю. Все, что он мог, — это чувствовать и действовать. Зверь с ревом вырвался на свободу. Чресла его уже двигались под ней, побуждая к соитию. Он был таким возбужденным, что чувствовал, как пульсирует кровь в члене, ощущал острую боль желания, любовной жажды.

Она нужна ему.

Словно понимая его отчаяние, она успокаивающе замурлыкала. В какой-то момент Уинтер отпустил ее запястья. Изабель гладила его. Как ребенок, успокаивающий дикого зверя, и эта мысль вызвала у него улыбку.

Но его естество лишь жаждало того, что она предлагала.

К счастью, тут она приподнялась и приняла его. Он стиснул зубы от ее прикосновения и распахнул глаза. Она наблюдала за его лицом, медленно вбирая в себя его восставшую плоть.

— Шш. У меня есть то, что тебе нужно.