Таинственный всадник

Кэнхем Марша

Дверь кареты была сломана, и внутри свистел ветер. Но Рене была почти без чувств не от холода: нервы ее не выдерживали и болел подбородок. Хотя поведение Роса ничуть не удивило ее, он все-таки оказался еще большей скотиной, чем она думала. Просто мерзкое животное.

Когда карета подкатила к главному входу в Гарвуд-Хаус и остановилась перед домом, Финн уже стоял там с фонарем в руке, с тревогой ожидая Рене.

– Мадемуазель, я понятия не имел… – начал Финн.

– Все в порядке, Финн. Все хорошо. Где

Антуан?

– В своей комнате, он спит.

Рене кивнула, благодаря судьбу хотя бы за это милосердие, и направилась к двери.

– Мисс д’Антон?..

Рене остановилась, насторожившись, но ничем не выдала своего состояния, лишь слегка наклонила голову и повернулась в сторону капрала Мальборо.

Молодой офицер прошел немного вперед под убийственным взглядом Финна, который был готов на все, если что-то пойдет не так, как надо.

– Я… я только хотел вам сказать, что мне очень жаль, что вам доставили сегодня столько неудобств. Я совершенно не согласен с методами полковника Роса. Он не является представителем правительства его величества и… и если он оскорбил вас или совершил что-то нехорошее, я клянусь своим мечом и честью моей семьи…

Рене сорвалась с места так неожиданно, что от удивления капрал Мальборо сбился с мысли. Но она ничего не сказала молодому офицеру – она просто не могла ничего ему сказать, ни одного слова благодарности, которую она почувствовала, услышав его монолог.

Финн сердито сопел, шагая следом за Рене в дом. Когда они подошли к лестнице, он взял канделябр вместо лампы, так как дальше был длинный коридор, ведущий в восточное крыло. Ни о чем не спрашивая, он зажег еще несколько свечей в комнате Рене и подкинул еще одно толстое полено к тем, что уже пылали в очаге.

– Это… это… не ваша ли это… мадемуазель?

Ей понадобилась секунда, чтобы сосредоточиться.

– Пардон?

Финн указал на пятна крови на ее плаще:

– Не ваша кровь?

Она смотрела, как будто видела эти пятна впервые.

– Нет. Это не моя кровь.

Она ответила шепотом, и это расстроило Финна гораздо больше, чем обнаруженные пятна; он помог девушке снять плащ и усадил ее у огня. Потом принес вино из буфета и заставил ее обхватить бокал замерзшими пальцами.

– Я могу только предположить, что произошло после того, как этот негодяй Рос запер меня в задней комнате.

– Он занял твое место, Финн, – спокойно сказала Рене. – Он надел твое пальто и седой парик. Даже я думала, что это ты сидишь.

Верхняя губа Финна дернулась.

– Нам следовало ожидать подобного. Рос ведь не джентль–мен… – Финн умолк, прислушиваясь, потом снова наполнил бокал вином. – А Капитан?

– Мы говорили, и… и он, должно быть, увидел что-то, чего не видела я; он оттолкнул меня и выхватил оружие, и… и… – Она посмотрела на осунувшееся старое лицо. – Он, должно быть, полагал, что ты пытался защитить мою честь… но я не думаю, что он хотел тебя убить. Это было сначала. А потом ты… Рос… снова выстрелил в него, и он… он…

– Вероятнее всего,

он думал, что не вашу честь я пытался защищать, а погнался за наградой в две тысячи фунтов, прельстился ею?

Рене тяжело вздохнула и кивнула.

– Его лицо, его глаза были в последний момент просто ужасны…

– Да уж, представляю. – Финн оттянул воротник, ослабляя давление, – он внезапно стал ему тесен. – Да! Удача для нас обоих, что он мертв.

Голова Рене дернулась.

– Капитан мертв? Откуда ты знаешь?

– Вы же сами только что сказали, мадемуазель, как он смотрел в последний раз…

– Ну, он посмотрел так, а потом вскочил на лошадь и умчался в темноту.

– Он далеко уехал?

– Да. Он выстрелил и заставил Роса спрятаться за каретой, потом подозвал своего жеребца и умчался. – Ее плечи снова поникли. – Конечно, я не знаю, далеко ли он уехал, ведь Рос расставил своих людей повсюду, чтобы не дать ему улизнуть. Драгуны, как мне показалось, вполне уверены, что он не сможет проскочить мимо них.

– Тогда вам стоит вспомнить о чрезмерной самоуверенности всей британской армии, – прозвучал голос у них за спиной. – Они были точно так же уверены, что смогут нанести поражение Наполеону во Фландрии, но посмотрите, что случилось.

Финн подскочил, выплеснув вино из графина, и оглянулся. Рене уронила бокал на пол, не веря собственным глазам: дверь раздевалки открылась, повинуясь высокому черному сапогу, и Тайрон Харт предстал перед ними с двумя пистолетами со взведенными курками.

– Месье! – задыхаясь, проговорила она и вскочила на ноги. – Как вы пробрались мимо солдат?

– Мне жаль, что вы совершенно утратили веру в меня, мамзель. Или вы подумали, что я буду так потрясен вашей искренностью и невинностью, что не смогу предпринять самых простейших мер предосторожности?

Она не знала, что ей ответить Капитану Старлайту. Воротник его плаща был отвернут, сам плащ расстегнут, и под ним искрился серебристо-серый жилет. Тайрон Харт ослабил жабо, надетое по случаю сегодняшнего суаре.

– Я не предавала вас, месье, – прошептала она. – И Финн тоже. Ни он, ни я не знали, что Рос собирался предпринять сегодня вечером, поверьте, – проговорила девушка, глядя в лицо Тайрону.

Темные, в густых ресницах глаза остановились сначала на Рене, всего на миг, потом на пожилом камердинере. Тайрон Харт увидел рану на виске. Финн осторожно коснулся ее указательным пальцем и нахмурился.

– Мадемуазель говорит истинную правду, сэр: меня заставили замолчать и заперли тут незадолго до вашего отъезда.

Тайрон перевел пристальный взгляд на руку Финна и указал пистолетом на графин.

– Есть еще стакан?

– Да, сэр. Конечно, сейчас, сэр.

– Почему вы приехали сюда? – снова спросила Рене. – Внизу полно солдат, и, вероятно, их будет еще больше, когда Рос обнаружит, что вы избежали западни, которую он вам устроил. Он расставил своих людей повсюду…

Тайрон бросил каменный взгляд в ее сторону.