Так бывает
Шрифт:
Девица иронии не расслышала, продолжая обольстительно улыбаться. За это ей платили.
– С механическими тоже, – сказала Лида.
Что это с ней? Зачем вылезла? Оценивающий взгляд Замшевого, этакий самодовольно-мужской, ей не понравился, а вот ирония даже очень. Потому, видимо, и подала голос.
– Что? – Замшевый взглянул на нее. Как показалось, свысока. – Вы точно знаете?
Лида нахмурилась. Она всегда отвечала за свои слова.
– Точно.
– А вы, случайно, не в курсе…
– В курсе!
– Да я и сказать-то не
– Я в курсе всего, что происходит с «субару» в нашей стране.
– Так, может, вы подскажете…
– Не подскажу. Здесь, на выставке, я не консультирую.
– А где?
– На работе.
– Девушка, а почему вы такая… э-э… нелюбезная.
– Потому.
Барби продолжала трепетать ресницами, рыская по сторонам глазами. Тут скандал назревает, клюшка какая-то примешалась, откуда взялась только, а менеджер запропастился. Что делать-то?
– Эх, девушка, девушка…
– Вы меня еще гражданкой назовите! – фыркнула Лида, повернулась и пошла вдоль стендов. Глянула искоса, ловя отражение в лакированном боку красующегося на подиуме «форда». Мужчины в замше она не увидела. Отчего-то стало обидно.
Похожая куртка мелькнула в толпе у входа на стоянку, когда два часа спустя Лида забирала оттуда свою «мазду». А может, почудилось.
Из-за пробок до работы Лида ехала целый час. Настроение барахтанье в столичном автомобильном болоте повысить в принципе не могло, поэтому в салоне она появилась с перекошенным от злости лицом.
– Что с тобой? – спросил Лагунов, оторвавшись от монитора.
Лида неопределенно повела плечом:
– Со мной – ничего.
– Тебя шеф спрашивал.
Лида сняла плащ и без стука вошла в кабинет начальника.
– Привет.
Борис тоже сидел перед компьютером. По экрану бежали цифры.
– Салют, Лидуся. Ну что там?
– Лучше, чем в прошлый раз, богаче.
– Ну и славно. Садись. Я тебя чего искал. Работать надо, вот чего! А то опять клиента Лагунову скинула.
– Мне сейчас заявление писать или как?
Борис закинул руки за голову, констатировал:
– В бутылку лезешь.
– «Форестерами» заниматься не буду. Я тебя предупреждала.
– Да помню я, помню! – Борис расцепил пальцы, переместил руки на живот. – Только не пора ли тебе, милая, с собственной памятью разобраться? Был Стас – и нет его, исчез, испарился. Ну, и чего ты себя мучаешь? Вычеркни его, сотри, и все дела. Ты посмотри на себя! Ни кожи, ни рожи, одни глазищи блестят. Между прочим, нехорошим лихорадочным блеском. В институте ты такой не была.
– Это было давно. – Лида положила ногу на ногу, одернула юбку.
– Давно, но правда! Может, тебе съездить куда, в Испанию, или подальше? Полежишь на солнышке, закрутишь романчик-другой, авось и отпустит. Деньги не жалей, мы тебе подкинем премиальных.
– Что, жаль терять ценного сотрудника?
– Не хочу потерять друга.
Лида покраснела:
– Спасибо, Боря. Но пусть все идет, как идет. А к «форестерам» я не подойду, ты уж
Шеф неодобрительно покачал головой:
– Ладно, хотя все это мне очень не нравится.
– И мне. Только поделать с собой я ничего не могу и, наверное, не хочу.
– Пока? – уточнил Борис.
Лида встала:
– Я пойду, Боря. А то, знаешь ли, работа ждет.
– Иди, – махнул рукой шеф и с успокоенной совестью повернулся к компьютеру. В конце концов он Лидке не брат, не отец, чтобы в душу лезть на законных родственных основаниях. Да и родственникам это не рекомендуется без особого на то разрешения. А Лида о том его не просила, наоборот, всячески подчеркивала, что со своими неприятностями сама справится. Потому что она женщина сильная и умная. Сильная – да, в этом не откажешь, но что умная, в этом Борис в последнее время очень сомневался. Была бы умная, давно выбросила бы Стаса из головы, так ведь нет, страдает, мучается, будь чуть послабее – точно свихнулась бы. И что она в нем нашла? Красив, элегантен, как рояль, но ведь скотина! Только и умеет, что глаза щурить и соловьем петь.
Стас появился в автосалоне прошлым летом. Борис как раз вышел из своего начальственного закутка, чтобы провести душеспасительную беседу с Лагуновым. Тот накануне явился на работу в изрядном подпитии, и окучивать клиентов Лиде пришлось в одиночку. Такого подчиненному спускать нельзя, потом себе дороже выйдет. А увольнять не хотелось, специалистом Лагунов был неплохим.
– Здравствуйте!
Борис оглянулся:
– Что вам угодно?
– «Субару».
– А именно? «Легаси», «аутбэк», «импреза»…
– «Форестер» есть?
– Разумеется. Лида!
Та выпорхнула из-за ярко-красной «мазды».
– Займитесь, пожалуйста.
Ох, лучше бы он окликнул Лагунова! Но это – удар по престижу салона, с такой-то харей у консультанта! А еще это означало, что с разносом пришлось бы повременить, откладывать же его «на потом» Борис не хотел, отходчивый он человек, может и простить. И все же лучше бы он позвал Лагунова!
Закрутило Лиду. Влюбилась по уши. Сначала «форестер» продала, а потом сама… купилась. На внешность, на речи. С одной стороны – понятно: годы поджимают, душа и тело любви просят, а тут такой принц на белом авто, и говорит – заслушаешься. С другой стороны – у нее же не только глаза и уши, у нее и мозги есть. Были, по крайней мере.
– Ты что творишь? – осторожно, чтобы не обидеть, спрашивал Борис. – Куда торопишься?
– Я его люблю, Боренька.
– Он же…
– Ты его не знаешь. Это маска. Он защищается о мира. На самом деле Стас хороший и добрый.
«Хороший и добрый» Стас бросил Лиду через полгода. Отшвырнул, как приблудную собачонку, которая мчится по первому зову, все сносит, все терпит.
Наутро после разрыва Лида пришла на работу с синяками, которые тщательно, но безуспешно пыталась замаскировать тональным кремом.