Так бывает
Шрифт:
– Я никогда не вру. Ну, разве по мелочам. Поэтому прошу отнестись к моим словам со всей серьезностью.
– Слушаю вас. – Лиде отчего-то стало страшно.
– Машины у вас в салоне прекрасные, но меня они не интересуют. Меня интересуете вы.
Замшевый резко повернулся и пошел к двери. Колокольчик задребезжал, и звон его не успел утихнуть, как дверь снова открылась. Замшевый подошел к ней и протянул букет красных роз.
– Это вам.
– Мне?
– Обещаю, что когда вы станете моей женой, я буду дарить вам цветы не только
Лида машинально взяла букет. Стас никогда не дарил ей цветы.
Замшевый был серьезен:
– Вижу, Лидия, что вы несколько растеряны, поэтому официальное предложение я сделаю завтра.
Лида молчала, опустив голову. Потом подняла руку, чтобы поправить упавшую на глаза прядь. Замшевый перехватил ладонь, склонил голову, коснулся пальцев Лиды губами.
– Я приеду завтра. И очень надеюсь на положительный ответ.
– Но я даже не знаю, как вас зовут, – запинаясь и краснея, проговорила Лида.
– Сергей. Но разве это так важно? Ну, мне пора.
Замшевый скрипнул каблуками и направился к выходу. Снова зазвенел колокольчик…
Лагунов не отрывался от компьютера, спина его была выгнута вопросительным знаком.
– Это кто был? – появился из кабинета Борис, до того почти не скрываясь подслушивавший у приоткрытой двери.
– Не знаю, – честно ответила она. – Сергей.
Она и потом старалась быть честной сама с собой. Ей понравился этот человек, хотя внешностью он не блистал, разве что опрятностью. Но было что-то такое в его словах, в манере держать себя, что рождалась уверенность: ему можно доверять – во всем, ему можно верить – больше, чем себе. Влюбленность, любовь – это, конечно, прекрасно, но когда схлынет восторженность и открываются глаза, что остается? Вера.
А он взял и не пришел, ее сыщик. Не пришел ни на следующий день, ни через день, ни через неделю. Исчез, как не было. Лагунов и Борис не лезли с вопросами, спасибо им, а Лида…
Лида искала. И нашла.
– Посетителей не пускаем, – процедила толстуха в белом халате.
– А передачу… Передачу – можно? Пожалуйста!
– Можно. Лучше в коробке, а то набьют сумки, а те хлипкие, собирай потом по полу ваши апельсины.
Пропустили Лиду через неделю, когда больного перевели из реанимации в обычную палату.
– Лидия! Так это вы мне коробки передавали? – спросил Сергей, перебинтованный так, что только щель там, где рот, да еще глаза видны, его глаза.
– Я.
– Коробка с передачами, коробка передач… Это профессионально!
Ей показалось, что щель изогнулась в улыбке.
– Но как вы меня нашли? Постойте, вы видели мою «ниву» и по номеру… Сложно, трудоемко, но осуществимо. Фамилия, адрес, бабульки у подъезда, место работы… Впечатляет! А я вот, Лида, побился. Была машина – теперь металлолом. Новую надо покупать, а то в ЗАГС заявление подавать не на чем съездить будет. Выручите? Дадите консультацию? Вы же у нас в этом деле мастер.
– Могу предложить «форестер», –
Край света
– Как ты себя чувствуешь?
– Хорошо.
Светлана смотрела в зеркало. Придраться не к чему, и все же она себе не нравилась. Видно, и мама что-то заподозрила.
– Ты позвонила Марии Петровне?
– Позвонила.
У Марии Петровны, которую мама не любила, осуждая за резкость суждений, сегодня был день рождения.
– И правильно. Она так страдает без доброго слова, без участия. – Мама снова поскреблась в дверь: – О чем вы с ней говорили?
– Это она со мной говорила. О политиках. О нравах. О болезнях.
– Последнее время она жаловалась на нездоровье.
– Она всегда жалуется.
– Надеюсь, ты ей не перечила? Нет? Вот и умничка. Мария Петровна человек тонкий, чувствительный.
– Я тоже.
– Что?
– Ничего. – Светлана положила руку на кран. – Извини, мне надо умыться, – и повернула вентиль. Струя ударила в раковину, заглушив голос из-за двери.
Вода из горячего крана бежала холодная и никак не нагревалась. В воскресенье приходил слесарь и ничего толком не сделал. Но деньги взял. А она еще извинялась за беспокойство. Зачем извинялась? По привычке.
Расчесав волосы, Светлана вышла из ванной.
– Иди ужинать, – позвала мама. – Я приготовила бигос.
Тушеную капусту с сосисками Светлана не любила, но съела все. Мама ревностно относилась к оценкам своих кулинарных способностей.
– Я выпью кофе, – предупредила Светлана.
– На ночь глядя кофе вреден!
Дочь покорно кивнула:
– Тогда чаю.
– Сегодня в газете напечатали очень интересную статью, – сообщила мама. – Прочитай, пожалуйста, мне бы хотелось узнать твое мнение.
– Не сейчас. Потом, – сказала Светлана.
– Ты даже не спросила, о чем статья! – мама обиженно дернула головой.
– Прости, я устала, только на телевизор и способна.
– Что там интересного? «Край света» уже не показывают.
В этом они были едины – в интересе к недавно завершившейся передаче «Край света». Правда, победы в игре они желали разным участникам, но об этом Светлана благоразумно умалчивала.
– Спасибо.
В комнате Светлана упала в кресло и включила телевизор.
Мама заглянула минут через сорок.
– Ты не прочитала статью? Жаль… – Взглянула на экран и произнесла осуждающе: – Как ты можешь смотреть такое?!
Двое за стойкой – мужчина с седыми висками и юноша в галстуке с эмблемой престижной частной школы – вели неспешный разговор на фоне оголяющейся на сцене грудастой девицы.
– Я отдыхаю, – сказала Светлана. – Ты идешь спать?
– Читать!
Фильм кончился тем, что выпускник школы для избранных покончил жизнь самоубийством, а его наставник сошел с ума. Не слишком типичная для Голливуда картина. Тем и хороша.