Так могло быть

Володина Татьяна

– Рада, конечно, рада. Я еще не получила чемодан. Жди, я скоро.

Володю Соня увидала сразу же, как только вошла в зал прилета. Он радостно помахал ей рукой и, когда она подошла, крепко обнял ее, а Соня, уткнувшись ему в плечо, вдруг заплакала.

– Эй, ты чего, Софья? Перестань, а то я сам сейчас зареву, – он взял сестру за плечи, отстранил от себя и заглянул в лицо. – Ну-ну, малышка. Поехали, а дома я тебя пожалею.

– Почему ты? – промямлила Соня. – А Лена где? Что с Леной?

– С твоей Леной все в порядке. Успокойся. Ты что такая дерганая? Тебя брат приехал встречать, ты

должна радоваться.

– Вот я и радуюсь. Что случилось?

– Соскучился. Что? Так не может быть? Позвонил Лене и сказал, что встречу тебя сам. Вот и все.

– Соскучился? Врун. Неделю назад ты меня провожал.

– Уже неделя прошла? Не может быть, а мне казалось, что только вчера, – Володя остановился и внимательно посмотрел на сестру.

– Вот я и говорю, что ты врун.

Володя обнял сестру и помог сесть в машину.

Въехали в город. В машине было тепло и идеально чисто, как, впрочем, всегда. На чистоте Володя был помешан с раннего детства, и мама буквально боготворила своего сыночка. Они вспомнили одно дождливое лето, как еще детьми на даче в легкой обуви обходили лужи, чтобы не замочить ноги. Тогда бабушка бросила клич, и родители в выходной день привезли им резиновые сапожки. Сколько же было радости! И вот они вчетвером (Володя, Соня и две двоюродные сестры) в резиновых сапожках отправились гулять. А вечером три чучела: Соня с двоюродными сестрами – явились в сапогах, полных воды, – они мерили лужи. При этом братец Володенька был не только в сухих, но и чистых сапожках. Он, видите ли, руководил сестрами, указывая, какие лужи нужно исследовать. А теперь он вез Соню домой, потому что соскучился. И она с беспокойством заглядывала ему в глаза. «Неужели я становлюсь как мама?» – с испугом думала Соня.

Они припарковали машину на ее месте у дома. Из подъезда вышел Андрей Ильич, сосед с третьего этажа, со своим бульдогом Булькой на поводке и помахал Соне рукой:

– Рад вас видеть обожаемая Софья Владимировна.

– Добрый вечер, Андрей Ильич! Я тоже рада вас видеть.

– В каких краях были, Сонечка? – наклонив голову вперед, с улыбкой спросил он, придерживая Бульку, который на крепких мускулистых лапках рвался к Соне и громко сопел.

Вот Булька оказался на свободе и пошел к ней навстречу тяжелой и грузной походкой, короткими и быстрыми шагами на кончиках пальцев, «Как на цыпочках», – всегда умилялась Соня. Поскольку задние конечности не поднимались высоко, Соне казалось, что пес плывет, задними лапами гребя над поверхностью земли. Подойдя к ней, Булька широкой черной мочкой носа уперся в ее ногу. Она присела перед ним и, заглянув в его глубоко посаженные, широко расставленные, абсолютно круглые, почти черные глаза, тихо, как по секрету, шепнула в его маленькое высоко поставленное ушко: «Привет, мой мальчик!» И тот в ответ зашлепал своими мясистыми губами.

– Красавец мой! – Соня с нежностью погладила пса по нежной, короткой и густой шерсти спины, боясь оскорбить его английское благородство и сдержанность. Булька засопел еще громче, выставив вперед мощную грудь. «Какой же он красивый!» – подумала Соня, с восторгом глядя на своего любимца.

– Да тут, недалеко, в Лозанне на конференции.

– Приятно слышать, что Лозанна тут рядом, недалеко, –

засмеялся Андрей Ильич, и они раскланялись.

Тем временем Володя достал из багажника Сонин чемодан и какие-то пакеты, которые протянул ей:

– На, держи.

– Что это? – спросила Соня растерянно.

– Держи-держи. Это еда. Сейчас мы есть и пить будем.

– Пить? Зачем пить? Тебе нельзя, ты за рулем.

– Приютишь меня на одну ночь?

У Сони засосало под ложечкой. Она взглянула на брата и поняла, что что-то все же случилось. Выглядел он, как и всегда, весьма презентабельно и элегантно, но глаза! На Соню смотрели растерянные глаза ее братика Володеньки. Лозанна, которая минуту назад была вот тут, рядом, вдруг отодвинулась за границу – в Швейцарию – и снова стала просто одним из городов Европы.

– Посмотрим. Пошли.

Пока готовили ужин, о чем они только не говорили и дружно смеялись своим шуткам. Наконец уселись за накрытый стол.

– Что ты будешь пить? Тебе открыть вино? – Володя кивнул на бутылку кьянти, стоящую на столе.

– А ты что будешь пить? – вместо ответа спросила Соня.

– Если у тебя есть виски или коньяк, то я бы…

– У меня есть и то и другое, – перебила она Володю.

– Тогда давай виски, – пробормотал тот.

Это было уже серьезно. Что-то все-таки случилось. Она поднялась и принесла виски и два стакана.

– Лед? Содовую?

Володя отрицательно покачал головой, налил в стакан немного виски и взглянул на нее. Соня кивнула, он налил и протянул ей стакан.

– Господи! Говорил бы уже. Володя, ну не тяни! – прикрикнула Соня на брата, беря стакан из его рук.

– Ух. Как я тебя заинтриговал, – с печальной улыбкой проговорил он. Затем помолчал секунд пять и выдал: – Татьяна беременна.

Соня опешила. Потом выдохнула, на секунду задумалась и завопила. «Дошло», – подумал Володя.

– Боже мой! Какое счастье. Володенька, это так чудесно, это такое счастье! – Соня бросилась на шею брату, расплескав виски на его рубашку. – Ты родителям сказал? А бабуле? Они знают?

Вопросы сыпались как из рога изобилия. Но это Сонины вопросы, а у Володи были свои. «Влип», – подумал он.

– Нет! Кроме тебя и нас с Татьяной, больше никто ничего не знает, – Володя опустил голову.

– А ну подними голову, чтобы я видела твои глаза, – зло проговорила Соня. – Это как понимать прикажешь?

Володя поднял голову и взглянул на нее своими голубыми глазами, в которых была такая тоска, что у Сони подкатил комок к горлу.

– Ну что ты? – ласково проговорила она, взяв брата за руку. – Расскажи мне все, и тебе станет легче.

– Я не знаю, люблю я ее или просто привык, все-таки мы вместе три года.

– Ты сравниваешь с ней? – с беспокойством спросила Соня.

Володя молча бросил быстрый взгляд на сестру. Сравнивает, конечно, сравнивает, Соня могла об этом и не спрашивать. Но сейчас уже поздно копаться в себе. Сейчас нужно рожать ребенка.

– И вы раздумываете, сохранять ребенка или нет? – с беспокойством спросила Соня.

– Она сказала, что в любом случае оставит ребенка.

– Что значит «в любом случае»? Ты сказал Тане, что не женишься? – У Сони от ужаса перехватило дыхание. – Как ты мог?