Так называемый Я. Учения о пустоте и взаимозависимом происхождении
Шрифт:
Ведь тогда и бояться смерти не надо. Ну подумайте: вы кончаете жизнь самоубийством и можете быть уверены, что вам никогда не придётся испытывать на себе результаты созданной вами плохой кармы. И никому другому вы не принесёте вреда ради достижения своего личного счастья. Недаром люди, решившие покончить с собой, говорят: «Жизнь так невыносима, что лучше умереть». Если нет следующей жизни, то все проблемы закончатся в момент смерти и больше никогда никаких проблем не будет.
Реплика из аудитории: В христианстве считается, что жизнь одна, но всё равно надо прожить её настолько добродетельно, насколько это возможно. Не приносить никому вреда и помогать другим…
Ринпоче:
Та же ученица: Но ведь всё равно каждый раз, когда мы перерождаемся, мы теряем память о прошлых жизнях. И само собой разумеется, что надо делать добро прямо сейчас, независимо от того, что будет после смерти. Разве для этого требуются ещё какие-то дополнительные причины и основания?
Ринпоче: Понимаете, это лично у Вас такое доброе сердце, что Вам не нужны никакие дополнительные причины, чтобы делать добро. Лично для Вас это естественно, и Вы можете делать добро без всяких специальных усилий, но, к сожалению, такое бывает редко. Поэтому Вам я хочу сказать spasibo!
А что касается христианства, то, по существу, в буддизме нет принципиальных отличий во взглядах на эти вопросы. Если в христианстве и не признают, что будет следующая жизнь, и нет такого ярлыка «реинкарнация», то всё равно христиане верят в Бога и уверены в том, что после смерти душа отправится или в рай, или в ад – опять-таки в зависимости от содеянного при жизни, а тело – не в рай и не в ад, а в гроб и на кладбище. Если ты жил добродетельно, то душа твоя отправляется вверх, а если нет – то вниз. В общем-то, практически то же самое, что и в буддизме. Аналогичный смысл. В любом случае духовной практикой надо заниматься прямо сейчас, не откладывая. Со смертью мы теряем всё – тело, родственников, друзей, всё, чем мы обладали, и только результаты этой практики остаются с нами, если, конечно, мы ею занимались…
В хинаяне считается, что духовный путь подразделяется на пять этапов. Тот, кто достиг последнего этапа, способен удалить из своего ментального континуума семена омрачений. После этого он уже не перерождается и выходит из круга сансары.
Таких существ, достигших полного освобождения от круговорота перерождений, называют архатами.
В махаяне тантрический путь подразделяется на стадию зарождения и стадию завершения. На стадии зарождения можно справиться сначала с грубыми, а потом и с тонкими омрачениями. На стадии завершения происходит растворение ума в ясном свете. Здесь процесс возникновения омрачений окончательно прекращается. А это значит, что причин для пребывания в сансаре больше нет. Но до тех пор, пока мы не достигнем этого уровня и не преодолеем смерть, мы автоматически вынуждены умирать в результате кармы, созданной нашими омрачениями. Мы и рождаемся, и умираем именно по этой причине. И тем не менее мы можем искоренить в себе страх и встретить смерть с радостью. Мы же радуемся в день рождения, нам говорят: «Happy Birthday» [1] ! Почему бы не сказать «Happy death» [2] ? (Смеётся.)
1
«С днём рождения»; буквально – «счастливого дня рождения». – Прим. пер.
2
«С днём смерти»;
Ладно, шучу. Вообще, конечно, это очень индивидуальный вопрос.
Но в случае самоубийства человек сам, по своей воле выбирает смерть, и поэтому момент смерти он воспринимает как избавление от страданий, которые он не может и не хочет терпеть. Умереть – это для него меньшее страдание, чем жить. И это есть момент счастья. Разве нет?
Реплика из аудитории: Нет! В этот момент человеку уже всё равно! Для него и жизнь невыносима, но и смерть – это такое же страдание, как и для всех, кто умирает не по своей воле. Никакого счастья он при этом не чувствует.
Ринпоче: Это Вам так кажется! Но Вы ведь не пробовали покончить с собой? И Вы сейчас говорите с позиций человека, который выбирает жизнь, а не смерть. Вряд ли Вы можете полностью представить себе, что переживает тот, кто уже выбрал смерть. Это совсем другое состояние! С позиций этого человека всё выглядит иначе. Для него смерть – это, конечно, тоже огромное страдание. Но всё-таки меньшее, чем страдание жизни! А счастлив ли он в этот момент или испытывает только страх – это, опять же, вопрос индивидуальный. У разных людей это происходит по-разному.
А вот для тех, кто преуспел в духовной практике, смерть – это действительно радость, потому что в этот момент такому человеку предоставляется возможность отправиться в чистые земли, где нет не то что страданий, а нет даже такого слова, которое обозначало бы нечто подобное, зато именно там есть наилучшие условия для завершения Пути
и достижения просветления. Это похоже на то, как обычный человек, который долго и тяжело работал, наконец едет в отпуск. А настоящий практик перед смертью обычно видит будущее, и он понимает, что если ему и не суждено переродиться в чистой земле, то он снова обретёт драгоценное человеческое рождение и будет жить в таком месте, где передаётся Учение и где есть условия для гармоничной и продуктивной практики. Он видит, что встретит Учителя и сможет вступить на путь ваджраяны. Поэтому в момент смерти ему нечего бояться. Он знает, что не отправится в низшие миры. Такое видение и такое состояние в момент смерти – это не что иное, как результат успешной практики. Это напрямую зависит от того, как и сколько вы занимались.
На Западе я неоднократно встречал людей, которые, не являясь буддистами, просто ведут добродетельную жизнь и не причиняют никому вреда. Для таких людей добросердечие – это естественное состояние, и смерти они не боятся. Но, конечно, ещё лучше, если к этому добавить сознательное принятие и соблюдение обетов. Тогда ум действительно переживает полное преображение и очищение. Больше всего боятся смерти именно те, кто делает много зла, создаёт мощную негативную карму и уж тем более не занимается очищением ранее созданной плохой кармы. Их умы интуитивно полны страха.
Лет семь назад во время ретрита в Австралии я слушал программу по радио, в которой одна журналистка, моя ученица, обращалась к разным людям с вопросом: что делать с детской агрессивностью, которая в последнее время угрожающе растёт? Она расспросила в общей сложности несколько тысяч человек, и все родители, как выяснилось, пребывают в панике. Они в один голос говорят, что дети и подростки стали неуправляемыми и что им страшно и за детей, и за самих себя. Если раньше они знали, как воспитывать детей, то теперь не знают. Что делать в этой ситуации – непонятно, но большинство считает, что в системе образования, видимо, отсутствуют какие-то важные компоненты. Это обсуждение продолжалось несколько дней. При этом почему-то затронули ещё один интересный вопрос: на кладбищах не хватает мест для новых покойников. И вдруг одна женщина говорит: «А меня всё это совершенно не пугает. Да, жизнь стала очень агрессивной, но я воспитываю в своих детях умение опираться на духовные ценности, поэтому я за них не боюсь, а сама я не боюсь смерти, потому что знаю, куда я отправлюсь потом». В этот момент журналистка настолько растерялась, что даже не нашла, что сказать.