Так оно бывает (Юмористические рассказы и сценки)

Ардов Виктор Ефимович

– Я сказал: помолчи. Та-ак... В восемнадцать лет вы напрыгали уже двести раз. Вон у вас на значке так обозначено.

– Да, - подтвердил я со вздохом. И сам почувствовал, что интонация у меня была вроде как с сожалением: мол, неприятно это, но - что ж поделаешь?
– вот напрыгал уже на третью сотню...

– Сколько же раз вы прыгаете, когда попадаете на аэродром?

– Я?
– переспросил я, чтобы как-то оттянуть ответ.
– Я это... если уж дорвешься, как говорится, до летного поля, то, безусловно, сигаешь раз десять - двенадцать

кряду...

Мне хотелось выговорить эту фразу небрежно и самоуверенно, но я и сам услышал, что мямлю очень невнятно и даже - с испугом. А Оля закрыла руками лицо и дышала прерывисто.

– Правильно!
– подхватил Владимир Андреевич; он даже как-то развеселился.
– А с какими вы парашютами обычно прыгаете?

– С этими... как их?
– ну, с воздушными...

– Они - что же?
– сшиты из воздуха?

Я сделал вид, что смеюсь такой забавной шутке. Но смех тоже получился тревожный - вроде я подавился, отправив кусок еды "не в то горло", и теперь выдыхаю с трудом и с болью крошки...

– Зачем же... хе-хе-хе... воздушные?
– проговорил я наконец.
– Сами парашюты - они брезентовые. В основном... Или там полотняные... Из мадапалама... из бязи.

– Из бязи, вы говорите?
– Владимир Андреевич сыграл большое удивление.

– Ага. А к ним пришиты эти... ремни... лямки... в общем, постромки...

– "Постромки" - вы говорите, молодой человек?

– Да. То есть нет. Не постромки, а эти - стропила...

– "Стропила"? Как на стройках?! Очень интересно. Это что - новое изобретение в области парашютизма? В мое время такого еще не было.

– Папа! Хочешь чаю?!
– истерически звенящим голосом выкрикнула Оля и метнулась к чайнику, чтобы налить отцу.

Но он остановил ее жестом руки.

– Обожди, дочка. Выясним сперва все до конца. Вы можете мне рассказать: как вы прикрепляете к своей особе парашют? Технически как вы это делаете?

– Как когда, - прошептал я.

– Не слышу!

– Как, говорю, когда... Иногда полностью пристегиваюсь...

– Пристегиваетесь? Отлично. Это значит - иногда. А в других случаях что происходит?

– А иногда, так сказать, - внакидку... Если расстояние до земли не слишком тово... огромное...

– Угу. Очень интересно!
– теперь полковник не скрывал, что он издевается надо мною.
– Значит, вы пользуетесь парашютом то впристяжку, а то - внакидку. Как вот чай пьют: когда - внакладку, а когда - вприкуску. Молодец!

На секунду во мне возникла надежда, что слово "молодец" сказано без иронии, всерьез... Но, подняв глаза на Владимира Андреевича, я понял, что моим пыткам конец еще не пришел.

– А вам не приходилось прыгать наизусть, юноша?
– задал очередной вопрос папа.

– Приходи... а как это - "наизусть"?
– спохватившись, переспросил я.

– Ну, так: вы прыгаете без парашюта, а потом вам вдогонку бросают мешок с ним.

– А разве так бывает?
– наивно удивился я. И только задав этот вопрос,

понял, что я опять дал промах.

– Я читал, что теперь бывает. Ну, если с вами такого еще не было, то ладно. Хорошо, что вы не рисковали с этим делом...

Оля вскочила со своего места и убежала, громко плача. Мы с полковником проводили ее глазами, затем, как по команде, оба повернулись лицами друг к другу.

– Что бы у вас еще спросить?
– раздумчиво произнес Владимир Андреевич.
– Ах, вот: а в стратосферу вам не приходилось залетать? Чтобы оттуда вниз головою - у-у-у-у-у-у !
– к земле... Внакладку или вприсядку... А?

– Приходилось!
– отчетливо и громко заявил я. Поняв до конца, что я морально, так сказать, уже рухнул, я решил перейти в наступление.
– Сколько раз я именно так - у-у-у-у-у-у!

– Молодец! Может, ты и в космос залетал?

– А как же. Вчерашний день из космоса. Даже не согрелся еще толком. Там ведь знаете какие холода?..

– Значит, ты и с невесомостью знаком?

– А как же? Как вот с вами... Хочешь встать со стула, а сам уж подскочил под потолок!
– Я был так огорчен и разозлен, что решил показать себя.

– Так. А теперь пошел вон, врунишка несчастный!
– сердито сказал Владимир Андреевич и поднялся.

– А почему? За что?

– За то, что я не желаю, чтобы моя дочь дружила с таким типом... А этот чужой значок, который кто-то честно заработал в Тушино... Знаешь, кто ты есть?!
– тушинский вор! Убирайся вон!

Я хотел было независимо пройти к дверям, но почувствовал такую невесомость от всего вышеописанного, что качнулся и упал подле стола... Тут подбежала Оля и увела меня на улицу. Отец ее смотрел на нас крайне строго. А мама просто не показывалась больше. Ей, наверное, неприятно было наблюдать мой уход.

С тех пор прошло много лет. С Олей я давно раздружился. Но свой лжетушинский дебют помню отлично. И буду помнить всю жизнь.

МОЖЕТЕ, ЕСЛИ ХОТИТЕ

Когда молодая учительница первых классов Лиля Остеркина бежала на урок в свой 2-й "В" класс, ее остановила в коридоре завуч школы Татьяна Степановна - средних лет особа внушительных габаритов, в очках, через которые глядели на мир острые и быстрые глазки.

– Лилечка, я давно вам хотела сказать, - начала Татьяна Степановна, жестом дав знать учительнице, что ей должно выслушать нечто значительное, я давно хотела сказать: очень уж велика неуспеваемость в вашем классе!

– А что же я могу сделать?
– с недоумением отозвалась Лиля.
– Дети у меня - маленькие, они еще толком не умеют прорабатывать задания... да и на уроках им трудно долго сосредоточить внимание...

– Это мы все знаем, - перебила завуч.
– Но вы учтите, что ваши двойки снижают успеваемость всей школы и даже успеваемость нашего района. Если это дойдет до заврайоно, - вы знаете, что будет?.. Товарищ Пахомов шутить такими вещами не любит. И наш директор выражала сожаление о том, что...