Так убивать нечестно! Рождественский кинжал (сборник)
Шрифт:
Инспектора не устраивали показания Стивена, а камердинер не внушал ему доверия; поэтому, не имея на то ни малейших доказательств, Хемингуэй все-таки подозревал, что между ними существует какой-то сговор. Он уже отправил в Лондон отпечатки пальцев Форда и выяснил у него фамилии и адреса двух последних работодателей. Тот сообщил их с такой готовностью, что дальнейшая проверка казалась малоперспективной. Однако инспектор был не из тех людей, кто пренебрегает даже призрачной возможностью.
На допросе Форд заявил, что накануне днем плотно закрыл окна в спальне Натаниэля и то же
– Потому что так распорядился покойный мистер Джерард, – заключил он.
Хемингуэй принял это к сведению, отметив, что остаются еще два вопроса. Если камердинер помогал Стивену, его показания можно просто не учитывать; а если не помогал, Стивен, уйдя из гостиной раньше Натаниэля, мог незаметно подняться в спальню дяди и открыть окно. Инспектор установил, что подняться в окно спальни без лестницы нельзя. Значит, следовало ее найти.
Он дал сержанту соответствующее поручение, и когда его разговор со Стивеном подошел к концу, Уэр уже готовился отчитаться о проделанной работе.
– В доме нет никаких лестниц, сэр, только пара стремянок, но они слишком короткие. Я, как вы велели, полазил вокруг особняка и нашел-таки подходящую лестницу.
– Прекрасно, – кивнул Хемингуэй. – Где она?
– Возле гаража есть брошенная конюшня, шофер говорит, что садовник держит там инвентарь и всякую всячину. Но вчера днем он уехал домой и вернется только послезавтра, а где ключи, никто не знает. Там есть маленькое окно, но оно заколочено. Через него я и увидел лестницу.
– Наверное, он прячет ключ в каком-нибудь тайнике. Обычное дело.
– Да, но я все перерыл вверх дном и ничего не нашел. Шофер утверждает, что садовник увез ключ с собой: он, мол, боится, что кто-нибудь стащит его инструменты или разворует яблоки, которые тот хранит на чердаке.
– Где он живет?
– В деревне, милях в двадцати к северу.
– Похоже, придется еще раз поболтать с Его Величеством Всезнайкой.
Сержант понял, что он имеет в виду дворецкого, и отправился искать Старри. Но когда тот явился, ничего нового они не услышали. К сожалению, в доме нет никаких лестниц, сообщил дворецкий. В его голосе звучало, впрочем, не столько сожаление, сколько необъяснимое презрение к этому полезному предмету.
Инспектор знал, что слуга старается поставить его на место, но его это не волновало. Он лишь подумал, что Старри был бы незаменим на сцене в роли дворецкого и зря зарывает в землю свой талант.
– Я не говорил про лестницу в доме, – уточнил он. – Но у вас есть сад, и по логике вещей – а в логике я силен, можете мне поверить – к нему должна прилагаться лестница.
– Вероятно, вы имеете в виду лестницу мистера Гэллоуэя, – снизошел до ответа Старри.
– Вероятно, – согласился инспектор. – Кто такой мистер Гэллоуэй?
– Мистер Гэллоуэй, инспектор, наш старший садовник, весьма уважаемый человек. Кроме того, у покойного мистера Джерарда работали два младших садовника и мальчик, их помощник,
По тону Старри было ясно, что старший садовник – почтенное лицо, с которым следует считаться, однако инспектора мало заботили тонкости субординации среди домашней прислуги, поэтому он бесцеремонно спросил:
– Ну и где этот Гэллоуэй держит лестницу?
– Мистер Гэллоуэй хранит свой инвентарь под замком. Он шотландец, – добавил дворецкий.
– А где он держит ключ?
– Боюсь, я не смогу ответить вам на этот вопрос, – отчеканил Старри.
– Ну а если его нет на месте и кому-нибудь понадобятся садовые ножницы, что тогда?
– Именно этого и старается избежать мистер Гэллоуэй. Он очень дорожит своим инструментом, а джентльмены часто обращаются с ним небрежно.
Инспектор мрачно уставился на дворецкого.
– Вы когда-нибудь читали басню о быке и лягушке? – поинтересовался он.
– Нет.
– Тогда почитайте, – посоветовал Хемингуэй.
Дворецкий поклонился.
– Непременно, как только выдастся свободная минутка, – пообещал он и с достоинством удалился, продемонстрировав, как пришлось признать инспектору, образцовую выдержку.
– Извини, парень. – Хемингуэй повернулся к сержанту. – Похоже, тебе придется найти садовника и раздобыть ключ от конюшни. Но сначала я сам посмотрю, что там и как.
Они вместе вышли из дома и зашагали по тающему снегу на конюшенный двор. С левой стороны к нему был пристроен современный гараж с расположенной над ним квартиркой для шофера, а с правой стояло обшарпанное здание с наглухо забитыми дверями и маленькими окошками, затянутыми изнутри паутиной и пылью. Заглянув в одно из них, можно было разглядеть старую упряжную, а через другое инспектор увидел уголок самой конюшни: там на полу, приваленная к стене, лежала садовая лестница, достаточно длинная, чтобы по ней можно было забраться на второй этаж дома.
Инспектор сначала пошарил рукой под дверным порогом, потом поискал углубление в стене и даже заглянул в пару старых ящиков и стеклянную теплицу, но ключа нигде не обнаружилось. Тогда он сосредоточил свое внимание на окне конюшни. Это было маленькое подъемное окошко, которое ничего не стоило взломать с помощью ножа. Но увы, даже оптимист не стал бы настаивать на данной версии. С первого взгляда было ясно, что окно давно никто не открывал. Даже если не считать толстого слоя пыли, с внутренней стороны на нем имелось еще более наглядное свидетельство: сплошные заросли столетней паутины.
– А потом выяснится, что садовник со среды не выпускал из рук ключа, – пробормотал Хемингуэй. – Веселенькое дельце, что и говорить.
Сержант отозвался, пряча улыбку:
– Я думал, вы любите трудные дела, сэр.
– Разумеется. Но в нем должна быть хоть какая-то зацепка! А тут, стоит мне ухватиться за какую-нибудь ниточку, как она тут же рвется и тает в воздухе, как мираж. Могу поспорить, что преступник не возился с дверным ключом; если в спальне обнаружат тайный ход, я съем свою шляпу; а теперь выясняется, что и окно тоже никто не трогал. Или это какое-то колдовство, или я разучился выполнять свою работу.