Так умирают короли
Шрифт:
— Я думала, что все образуется. Ждала. И не дождалась.
О причине их разрыва она так ничего и не сказала. А причина должна быть. Пусть не причина, а какой-то повод.
— Кто был инициатором разрыва? Он? Или ты?
Светлана посмотрела на меня с невыразимой печалью, как обычно смотрят на недалеких умом людей:
— Ну как ты думаешь?
Значит, инициативу проявил Самсонов. Глупо было бы предполагать обратное. Лидер. И даже диктатор. Все всегда получалось так,
— Ты ненавидела его за это?
Долгое молчание. После паузы:
— Тогда я думала, что ненавижу… После смерти ненавидеть, конечно, бессмысленно.
— Здесь! — сказал я отрывисто.
Светлана вздрогнула и обернулась ко мне. Водитель затормозил. Только теперь Светлана заметила, что мы приехали.
— Ты поднимешься ко мне?
Я покачал головой.
— Я угощу тебя кофе, — сказала Светлана. — . Иначе: ты просто не доберешься до дома.
Вот тут она была права. Мы поднялись в ее квартиру, и когда я ;переступил порог, понял — именно здесь она с Самсоновым и жила. До тех самых пор, пока они не расстались. Светлана стояла посреди комнаты, где она прожила счастливые месяцы. Тогда, с Самсоновым. Но почему они все-таки расстались?
— Ты была ему плохой женой?
Она вздрогнула и непонимающе посмотрела на меня. Тогда я повторил вопрос, не объясняя причин своего интереса.
— Смотря что под этим понимать, — ответила Светлана, подумав. — Мне казалось, что я делаю для него все, что ему больше нечего желать. Но выяснилось, что ему чего-то не хватало. Почему так?
Она спрашивала то ли саму себя, то ли от меня хотела услышать ответ. Я на, всякий случай промолчал.
— Никогда нельзя угадать, чего хочет мужчина. Что он ищет в женщине? А?
Посмотрела на меня вопросительно.
— Что вас к. нам влечет? Секс? Возможность забыть о быте? Или вам нужен хороший собеседник? Или просто почитатель ваших талантов?
— Не знаю, — честно признался я.
— Ну почему вы никогда ничему не можете дать объяснения? Почему вы совершаете поступки, а о причинах происходящего предоставляете догадываться.
Начиналась дискуссия, в которой вряд ли можно было найти истину.
— Ты обещала мне кофе, — напомнил я.
Светлана ушла на кухню: Я отправился следом.
Она двигалась размеренно и красиво. Никаких лишних жестов. Если бы не скорбное выражение ее вдовьего лица, она была бы очень похожа на мою мать.
— Я могу объяснить, что меня влекло к тебе.
Она резко обернулась. Не ожидала и поэтому выглядела удивленной.
— Лично меня, — уточнил я. — За всех мужчин отвечать не
Светлана кивнула.
— Ты чем-то напоминаешь мне мать. Мальчишки никогда не вырастают, наверное. Вырастают, женятся, обзаводятся детьми и все равно в окружающих женщинах ищут образ матери.
Я говорил о себе и понимал, что это никак не может относиться к Самсонову. Насколько я его знал — он не мог искать для себя женщину-утешительницу, женщину, которая будет его оберегать. И Светлана это поняла. Покачала головой, показывая, что ничего нового я ей не открыл. О себе, возможно, что-то и сказал. Но не о Самсонове.
— Он вдруг сошелся с одной женщиной, — негромко сказала Светлина.
Она стояла ко мне вполоборота, и я видел, как у нее дрожит подбородок.
— Совсем молодая девчонка из аппаратной телецентра. Это было так неожиданно. И так…
Она запнулась.
— Так страшно. Когда приходит одиночество, почему-то пугаешься. И я тоже испугалась.
Ее подбородок дрожал, и потому лицо, и так некрасивое из-за перенесенных страданий, стало совсем нехорошим, и я опустил глаза, чтобы этого не видеть.
— Я думала, что все образуется. Но он отдалялся от меня все больше и больше. Даже когда расстался с этой… с той… — Она всхлипнула и покачала головой. — В чем-то я сама была виновата, конечно. Не надо было суетиться. Это я уже потом поняла. Но было поздно.
Провела рукой по лицу, размазывая слезы.
— Я иногда ловила на себе его взгляд. В нем был такой затаенный интерес, будто он присматривался — как я себя поведу. А я себя повела плохо.
Она улыбнулась сквозь слезы.
— Так боялась его потерять, что стала перед ним заискивать. И все погубила.
— Когда ты поняла, что ничего уже не будет?
Она неопределенно махнула рукой:
— Давно, Женя.
— Это было тяжело?
И опять она посмотрела на меня как на недоумка. Я понял, что в чем-то она права.
— Извини, — сказал я.
— Ничего, я уже привыкла. Привыкла к тому, что больно.
— Но вас, женщин, я тоже не понимаю, — признался я. — Видел ведь, как он с тобой обращался. С первого дня видел, как к вам пришел.
Самсонов тогда назвал ее прилюдно «экзальтированной шлюхой».
— И чем хуже с вами мужчины обращаются…
— Да, — с неожиданной легкостью подтвердила Светлана. — Почему-то так.
Я так опешил, что не нашелся, как ответить.
— Ты не обижайся, — попросила Светлана. — Но ты — вовсе не герой моего романа. И то, что у нас с тобой было, — ровным счетом ничего не значит. Нас с тобой Самсонов к этому подтолкнул, и он же нас фактически развел.