Таких не берут в космонавты. Часть 1
Шрифт:
Я затаил дыхание, прислушался.
Услышал чириканье птиц за окном. Различил позвякивание посуды, будто бы доносившееся из соседней комнаты. Почувствовал, как спокойно стучало в груди сердце.
«Эмма, я жду».
«Господин Шульц, я включила новостную сводку, — отозвалась Эмма. — „Deutsche Welle“, как вы и просили».
Я снова сосредоточил внимание на слухе — различил всё тоже пение птиц и шорохи в соседней комнате.
«Не слышу, — сказал я. — И не вижу. Меня оставили без монитора? С какой стати?»
Дёрнул
«Эмма, отправь сигнал медперсоналу. Экстренный. Пусть объяснят мне, наконец, что происходит».
«Готово, господин Шульц. Я сбросила вызов на пульт диспетчера клиники».
«Спасибо, Эмма».
Я зевнул. Отметил, что мне увеличили дозу обезболивающего. Потому что сегодня у меня ничего не болело (подзабыто ощущение). При этом сознание не туманилось, рассуждал я вполне здраво и не заторможено.
Работники клиники откликнулись на мой вызов оперативно: уже через минуту я услышал шаги и будто бы поскрипывания деревянного паркета или половиц (память опознала их: я часто слышал такие звуки в детстве).
— Василий! Ты почему лежишь?! Мы с тобой в школу опоздаем!
Я невольно улыбнулся: голос новой сиделки снова напомнил мне о моей двоюродной сестре Иришке Лукиной. Как походило на Иришкино лицо и лицо сиделки. Я снова увидел его на фоне потолка и чуть заметно покачивавшихся штор.
Сиделка подпёрла бока кулаками (я не вспомнил, делала ли так же моя двоюродная сестра: в последний раз видел её больше шестидесяти лет назад). Девица явно злилась. Она тряхнула непокрытой головой — косы хлестнули по её плечам.
— Василий, вставай! — потребовала сиделка. — Сегодня классный час. Я веду политинформацию.
Я взглянул на странный наряд девицы: видавший виды цветастый халат, будто доставшийся ей в наследство от прабабки. Но фигура сиделки в нём выглядела неплохо. Я снова отметил, что девице явно не исполнилось восемнадцать лет.
«Подозрительно знакомо она выглядит, — мысленно произнёс я. — Не моя ли это родственница? Эмма, поищи в интернете информацию об Ирине Викторовне Лукиной сорок девятого или сорок восьмого года рождения. Меня интересует, есть ли у неё внучки и правнучки».
«Сделала, — оповестила меня Эмма. — Господин Шульц, я вывела на экран все сайты, где упоминалась Ирина Викторовна Лукина. Ирина Викторовна Лукина тысяча девятьсот сорок девятого года рождения…»
«Стоп! — скомандовал я. — На какой экран, Эмма?! Где ты видишь в этой комнате экраны?»
«Господин Шульц, напоминаю вам, что я всего лишь виртуальный помощник…»
«Стоп. Я помню, Эмма. Озвучь мне информацию, максимально подходящую под ответ на мой запрос».
Я увидел, как сиделка всплеснула руками.
— Ах, так?! — сказала она. — Ты издеваешься надо мной? Ладно!
Девица резко развернулась и скрылась из поля моего зрения. Я слышал удалявшиеся
«Господин Шульц, я нашла упоминания о тринадцати Иринах Лукиных тысяча девятьсот сорок девятого года рождения и о девяти Иринах Лукиных тысяча девятьсот сорок восьмого года…»
«Город Кировозаводск, — подсказал я. — Она там родилась».
«Упоминание города Кировозаводска есть только в одном случае…»
«Прекрасно. Озвучь».
«Ирина Викторовна Лукина. Родилась двадцать пятого декабря тысяча девятьсот сорок восьмого года в СССР, в городе Кировозаводск. Умерла первого мая две тысячи пятнадцатого года в Российской Федерации, в городе Нижний Новгород…»
«Умерла? — повторил я. — Не знал об этом. Впрочем… кто бы мне об этом сообщил? Давай дальше, Эмма. Без ненужных подробностей. Сколько у неё было детей? Что там с внуками… точнее, с внучками и с правнучками? Только кратенько».
«Конечно, господин Шульц. У этой Ирины Лукиной было два сына. От двух разных мужей. Внучек и правнучек нет. И не было. Сейчас живы пятеро её внуков и восемь правнуков. Младшему из них исполнилось…»
«Стоп. Ни одной девочки?»
«Ни одной, господин Шульц. Согласно информации, опубликованной в глобальной системе компьютерных сетей».
«Странно, — сказал я. — Бывают же такие совпадения».
Я снова услышал шаги. Повернул голову в тот самый момент, когда рядом с кроватью вновь появилась наряженная в пёстрый халат молоденькая сиделка. Заметил взмах её руки и блеск гранёного стакана.
Почувствовал, как мне на грудь обрушился обжигающий поток холода.
Воскликнул:
— Scheisse!!!
Взмахнул руками и сел на кровати (сам, без посторонней помощи!). Ощутил, как холодная вода потекла по животу в трусы. Тут же сдвинулся в сторону: подальше от мокрого пятна на простыне.
Пошевелил обеими ногами (!).
Заорал:
— Ты что творишь, дура?!
— Сам дурак! — огрызнулась сиделка. — Я тебе не мамочка! По часу тебя будить не намерена! И в школу из-за тебя опаздывать не собираюсь! Подумаешь… избалованный московский мальчик! Я тебе не нянька! Понял меня?!
Сиделка топнула ногой, резко развернулась и ринулась к выходу из комнаты. В дверном проёме она задержалась.
Оглянулась на меня и заявила:
— Завтрак на столе. Скоро остынет. Будешь есть холодную картошку и запивать её холодным чаем. Если не поторопишься. Заново я ничего греть не собираюсь. Сколько угодно жалуйся моим родителям! Понял меня?!
Девица ушла — я проводил её растерянным взглядом. Почти не уловил смысл её слов. Потому что всё ещё пребывал в шоке от случившегося: я сидел на кровати. Причём… сел самостоятельно — впервые за полтора года.