Таких не берут в космонавты. Часть 2

Федин Андрей Анатольевич

* * *

Лукина уже посапывала на своей кровати за шкафом.

Я всё ещё ворочался в постели — вспоминал рассказы Маркеловой.

«Эмма, — сказал я, — поищи мне информацию о Серафиме Николаевне Маркеловой. Добавь в поиск слова „Кировозаводск“ и „сорок восьмая школа“. Есть совпадения?»

«Господин Шульц, найдены четыре страницы в социальных сетях, принадлежащих Серафиме Николаевне Маркеловой, ученицы сорок восьмой школы города Москва…»

«Стоп, Эмма. Отбой. Это не то, что мне нужно».

Я посмотрел на выделявшийся за шторами силуэт окна.

«Эмма, попробуй найти информацию о Дмитрии Фомиче Попове, который служил

в полиции деревни Константиновка Губкинского района Белгородской области в тысяча девятьсот сорок первом году».

«Господин Шульц, найдено семнадцать упоминаний о Дмитрии Фомиче Попове, проживающем в деревне Константиновка Губкинского района Белгородской области…»

«Какого года рождения этот Дмитрий Фомич?»

«На своей странице в социальной сети Фейсбук Дмитрий Фомич указал датой своего рождения семнадцатое августа две тысячи первого года…»

«Стоп, Эмма. Какой ещё две тысячи первый? Ты шутишь? Наш Фомич постарше этого Фомича будет. Тот ещё не родился, когда наш уже женщин на школьных концертах резал».

Я вздохнул.

«Что-то здесь не совпадает, Эмма. Сама посуди. Маркелова, безусловно, помнит Попова. Да и Попов вряд ли позабыл свою одноклассницу, брата которой в сорок первом вздёрнул на виселице. Если бы они встретились на концерте — наверняка бы узнали друг друга. Что случилось бы дальше? Серафима Николаевна сообщила бы о прошлых подвигах своего одноклассника в милицию. Думаю, Фомич это бы сразу понял. Мог он её из-за этого убить? Теоретически, конечно, мог. Но как бы он улучшил этим своё положение? Его спокойной жизни в любом случае после той встречи пришёл бы конец. Он убил её в порыве гнева? От страха? Убийство женщины — вот оно, куча свидетелей. А преступления прошлого в один миг не докажешь. Ведь он запросто сбежал бы из Кировозаводска. Затерялся бы на просторах огромной страны».

Я покачал головой.

«Его, наверняка, и без того разыскивали за военные подвиги. А он ещё и навесил на себя это убийство. Зачем? Что-то тут не сходится, Эмма. Почему он зарезал её сразу, в школе? Какой ему от этого поступка прок?»

«Господин Шульц, уточните, пожалуйста, вопрос».

«Я спрашиваю сам себя, Эмма. Не обращай внимания».

Я взглянул на почти растворившийся в полумраке комнаты потолок.

«Что сделал бы я на месте Попова? Заметил бы Маркелову и по-тихому свалил бы из школы. Как я понял, это она его ненавидела, а не он её. Это у неё был прекрасный повод воткнуть Фомичу в грудь нож. Эмма, я бы понял всплеск её эмоций. Но почему Фомич её убил? Представим, что она его заметила и узнала. Испугался, что она заговорит? Возвращаемся к тому, от чего пришли: почему он попросту не сбежал? Пока бы Маркелова доказала его причастность к событиям сороковых годов — он бы уже трудился на лесоповале в Сибири, около затерянного в тайге посёлка. Радовал бы страну ударным трудом и строил глазки сибирским девчонкам. Но вместо этого он совершил убийство. И вскоре сам лишился жизни… что странно, потому что подобная месть не в стиле обычных советских граждан».

Я сощурил глаза.

«Это уже похоже на бандитские разборки. Так бандиты свидетелей убирали. Если тогда, на концерте, это действительно Фомич убил Маркелову, то он ей точно не мстил. Причин для мести я не вижу. Вряд ли он её к кому-то приревновал. Сомневаюсь, что он был в неё столько лет безумно влюблён. Зарезал свидетельницу его бывших преступлений? Скорее всего. Но стоило ли оно того, если он всё равно не избежал проблем? Ну… подстерёг бы её вечером. На улице Светлая с этим бы у него проблем не возникло. Неужто он настолько испугался?

Испугался, что его обвинят в убийстве Афанасия? Чем это страшнее, чем уже практически доказанное убийство Маркеловой, совершённое на глазах у школьников? Серафима Николаевна много чего мне сегодня рассказывала о действиях полицаев…»

Я услышал, как за шкафом простонала во сне Иришка.

«Эмма, какая в интернете есть информация о полицаях, действовавший в сороковых года в деревне Константиновка Губкинского района Белгородской области во время немецко-фашистской оккупации?»

«Господин Шульц, найдено семнадцать упоминаний о пособниках фашистов из деревни Константиновка. Но все они напрямую связаны со статьёй в газете „Комсомольская правда“ от двенадцатого декабря тысяча девятьсот семьдесят первого года».

«Ну, хоть что-то, — сказал я. — Саму статью, надеюсь, ты тоже нашла?»

«Конечно, господин Шульц».

«Замечательно, Эмма. Ты просто умница. Обожаю тебя. Прочти мне статью. Как она называется?»

«Название статьи: 'Мы помним», — ответила Эмма.

«Прекрасно. Читай».

«Седьмого декабря тысяча девятьсот семьдесят первого года на закрытом заседании военного трибунала войск МВД города Кировозаводск спустя двадцать шесть лет после окончания Великой Отечественной войны вынесен приговор шестерым военным преступникам, обвинённым в пособничестве фашистам и в преступлениях против советского народа. Уроженцы деревни Константиновка Губкинского района Белгородской области…»

«Стоп, Эмма. Повтори: в каком городе был вынесен приговор?»

Моя сонливость окончательно развеялась.

«Приговор вынесен на закрытом заседании военного трибунала войск МВД города Кировозаводск», — ответила Эмма.

Я сказал:

«Понял. Спасибо, Эмма. Читай дальше».

Глава 19

За шторой в окне, будто на экране телевизора, покачивались тени. Я лежал на кровати, рассматривал очертания прятавшихся в полумраке комнаты предметов. Эмма замолчала. За шкафом изредка бормотала во сне Иришка (говорила она невнятно: я различал лишь отдельные звуки). Из кухни доносилось рычание холодильника: сейчас оно звучало едва слышно, приглушённое плотно прикрытыми дверями и расстоянием. В моей груди отбивало ритм сердце — оно, как таймер, отсчитывало время до пронзительного сигнала будильника, тикавшего сейчас на тумбе рядом с Иришкиной кроватью.

Эмма озвучила мне ещё шестнадцать текстов после прочтения статьи из газеты «Комсомольская правда». Все они, так или иначе, касались задержанных в семьдесят первом году в городе Кировозаводск военных преступников: шестерых уроженцев деревни Константиновка, служивших немцам во время немецко-фашистской оккупации территории СССР. Главное, что удивляло авторов статей –преступники четверть века преспокойно жили в Кировозаводске под своими собственными именами и фамилиями, хоть и прикрывались вымышленными заслугами (хвастали вымышленными подвигами и чужими медалями).

Задержали бывших полицаев благодаря случайности, очень похожей на ту, которая могла произойти в этом году во время праздничного концерта в сорок восьмой школе. Одного из полицаев (Кирилла Сергеевича Белова) случайно встретил на улице его бывший односельчанин и опознал в нём нацистского пособника по прозвищу Косой. Косой односельчанина не узнал, потому что в сороковых годах тот был ещё подростком. Уроженец Константиновки сообщил о встрече с Беловым в отделении милиции. Косого задержали — на допросе он выдал местонахождение ещё пятерых бывших константиновских полицаев.