Таких щадить нельзя (Худ. С. Марфин)
Шрифт:
— Не бегает? — для начала знакомства осведомился Кариев, кивнув на мотоцикл.
— Забегает, — хмуро заверил веснушчатый. — А вы чего? Водопровод, что ли, подвел?
— Почему водопровод? — удивился Кариев.
— Значит, не ко мне вы, — обрадовался мотоциклист. — А то у кого раковина засорится, у кого кран откажет — все сюда бегут. Хоть с работы домой не приходи.
— Нет, водопровод у меня в порядке, — рассмеялся Кариев. — А вот машина, я вижу, у тебя того. В аварии, что ли, была?
— Я не аварийщик, — гордо ответил паренек. — А машина… что ж… не новая, конечно,
— Неужели всю сам собрал? — не поверил Кариев.
— Отец помогал, — покраснел паренек. — Он у меня классный шофер.
— Новую надо купить, — чтобы не дать потухнуть разговору, подсказал Кариев.
— Накоплю денег — куплю. Я всего второй год сам зарабатывать начал. К будущему лету на ИЖ-49 накоплю.
И по тоске о новой безотказной машине, прозвучавшей в голосе паренька, по тому, как загорелись его глаза, Кариев понял, что здесь ему как работнику уголовного розыска делать нечего. Пожелав Павлику всяческих успехов, лейтенант зашагал дальше по вечереющей улице.
С таким же примерно успехом Кариев побывал еще у шести хозяев красных мотоциклов. Все это были молодые рабочие, студенты, служащие. У каждого из них была своя интересная, наполненная трудом и счастьем жизнь. Одни увлекались спортом и мечтали на своих машинах поставить новые рекорды, другие склонны были к охотничьим подвигам или к мирному созерцанию поплавка на поверхности тихой заводи. Эта категория мотоциклистов проявляла порою недюжинные конструкторские способности, оснащая свои машины различными приспособлениями для перевозки охотничье- рыболовного инвентаря и мифического улова или добычи. Казалось, среди этих многих и разных, но всегда честных юношей, не могла затаиться гадина.
Чем меньше оставалось в списке людей, тем Кариев становился осторожнее, зная, что каждая вычеркнутая из списка фамилия приближает его к той фамилии, которая будет вписана в ордере на арест.
Уже совсем стемнело, когда лейтенант Кариев, идя по намеченному маршруту, оказался во дворе четырехэтажного многоквартирного дома. Широкая асфальтированная полоса, проложенная вдоль фасада дома от подъезда к подъезду, была ярко освещена. По другую сторону асфальта тянулись к звездам стройные колонны тополей. За ними в гуще кустов монотонно ворковал невидимый фонтан. Наверно, в этот час около фонтана собралась молодежь, живущая в доме. Бормотание воды иногда заглушалось молодыми голосами и смехом.
Кариев глядел на освещенные окна домов. В одной из квартир этого дома живет юноша, чья фамилия стоит следующей в списке. Кариев прошел вдоль фасада. Вдруг на балконе одной из квартир второго этажа появился одетый в пижаму полный мужчина и крикнул:
— Нина!
— Что, папочка? — ответил девичий голос от фонтана.
— Сходи к Георгию Михайловичу. Скажи, что я прошу его зайти. У Валерия усилились боли.
— Иду, папа! Сейчас.
Рассмотрев между стволами тополей скамейку, лейтенант уселся на нее, решив понаблюдать, что будет дальше. Юноша, который его сейчас интересовал, значился в списке как Тайжетдинов Валерий — сын архитектора, студент техникума.
Кариев сразу узнал его. Это был известный врач, один из лучших в городе хирургов.
— Долго еще Валерий будет мучиться? — донесся до лейтенанта голос девушки. — Неужели нет никакого средства?
— Самое надежное средство — не выламывать себе рук, — ответил хирург. — Особенно так основательно, как это сделал ваш Валерий.
Пройдя мимо Кариева, оба скрылись в подъезде. И снова все утихло. Только ропот фонтана да отдаленные звонки трамваев нарушали тишину наступающей ночи. Прошло не менее получаса, пока врач, теперь уже один, вышел от соседей и направился к своему подъезду.
Лейтенант выбрался из убежища и направился следом. Лишь тогда, когда врач, поднявшись на третий этаж, стал открывать дверь своей квартиры, Кариев подошел к нему.
— Здравствуйте, Георгий Михайлович!
— Здравствуйте, — вглядываясь в лицо лейтенанта, ответил врач, — вы ко мне?
— Да, к вам, если позволите.
— Пожалуйста, — посторонившись, пропустил Кариева в квартиру Георгий Михайлович, — только ведь я частной практикой не занимаюсь. Конечно, если что-нибудь срочное…
— Очень срочное, — подтвердил Кариев. — Уделите мне несколько минут для разговора. Только наедине.
— Что ж, заходите тогда в столовую. Жена в спальне детей укладывает. Нас никто не услышит.
— Скажите, Георгий Михайлович, у Валерия Тайжетдинова перелом руки? — спросил Кариев, когда они прошли в столовую и, закрыв плотно дверь, уселись у круглого обеденного стола.
— А вас это с какой стороны интересует? — подозрительно оглядел Кариева врач. — Вы что из тех, с кем водится Валерий?
— Нет. Я из уголовного розыска, — подал врачу свое служебное удостоверение лейтенант.
— Вот как? — скорее с удовлетворением, чем удивленно, проговорил Георгий Михайлович, взглянув на документ Кариева. — Что ж, этого нужно было ждать. У Валерия не перелом. К нему применили один из самых опасных приемов джиу-джитсу. И еще пожалели мальчишку. Отпусти неизвестный руку Валерия на полсекунды позже, и с рукой вообще бы пришлось проститься.
— Что говорит сам Валерий?
— Утверждает, что свалился с мотоцикла.
— Происшествие с Валерием случилось вчера, около часа ночи?
— Да. Его привезли в пятнадцать минут второго.
— Где ему оказали первую медицинскую помощь?
— Здесь. Вернее, в этом доме. В квартире его отца, архитектора Каюма Тайжетдинова. — Кто?
— Я.
— Но как же на квартире? — удивился Кариев. Ведь был нужен, наверное, рентген… инструменты?
— Да, конечно, — согласился врач. — Рентгеновскую передвижку я утром вызвал из нашей клиники, а все остальное у меня нашлось. Сейчас рука пострадавшего в гипсе.