Таких щадить нельзя (Худ. С. Марфин)
Шрифт:
— Ну, не ручайтесь, — усомнился Кариев. — Типы вроде этого вашего Сергеева, кого угодно обмануть могут.
— Ну, уж вы того, — запротестовал старик и вдруг, внимательно посмотрев на лейтенанта, расхохотался. — Простите мне, юноша, маленькую мистификацию, — положил он руку на плечо опешившего Кариева. — Дело в том, что я, в некотором роде, и есть этот самый Сергеев Иван Алексеевич. Давайте познакомимся поближе: Сергеев — историк, отставной, в некотором роде, профессор. Так сказать, пенсионер.
— Вы Сергеев? — удивился Кариев. — Значит, в вашем доме еще один Сергеев живет.
— Нет больше Сергеевых в этом доме. Один я, — уверил
— Но к тому Сергееву сегодня ночью вызывали скорую помощь, — выложил последний довод Кариев. — У него то ли вывихнута, то ли сильно ушиблена правая рука.
— Так это ко мне и вызывали, — рассмеялся Иван Алексеевич. — Все это Машенька натворила. Полез я ночью доставать книжку с самой верхней полки стеллажа, ну и, в некотором роде, оступился. Можно было бы сбегать к Дмитрию Михайловичу — он в соседнем подъезде живет, — а Машенька от волнения позвонила в скорую помощь. Ну вот эскулапы меня и лечили. Видите?
Профессор сбросил халат, и Кариев увидел, что правая рука старика перебинтована. Смущенный лейтенант начал откланиваться, но в этот момент в кабинет вошла жена профессора, седовласая Машенька с чаем.
— Не спешите, юноша, — запротестовал профессор, освобождая от бумаг край стола и примащивая на него поднос. — Неужели у вас нет ни одной свободной минуты для беседы со стариком?
Кариев взглянул на часы. Автоинспекция необходимых ему сведений подготовить еще не могла, и он решил побыть с полчаса у профессора. Иван Алексеевич, обрадованный согласием лейтенанта, хлопотал, наливая из большого чайника в стаканы густо заваренный чай.
— Значит, заподозрили вы меня, старика, в действиях, караемых уголовным кодексом? — весело смеялся он, вновь усаживаясь в кресло и беря свой стакан. — А что, скажите, опасная работа у вас в уголовном розыске?
— Да нет, — смутился Кариев, — совсем неопасная работа. Это так, говорят только.
— Ну, а все же, наверное, и постреливают, так сказать, бандиты? Не без этого ведь, наверное?
— Бывает… постреливают, — согласился Кариев. — Вот совсем недавно погиб товарищ Лобов.
— Александр Данилович? — печальным тоном подсказал профессор. — Знавал его. Имел честь быть лично и даже много раз беседовал, так сказать, в дружеской обстановке. Большой души, огромной эрудиции был человек. Участник революционных событий в Средней Азии. Активный участник. Он знал много такого, о чем никаких документов не сохранилось. Сколько раз я просил Александра Даниловича: «Сядьте, запишите. Ведь все это очень ценно. А он только смеялся. «Некогда, — говорит. — Вот постарею, выйду на пенсию, тогда и буду писать мемуары». Так ничего и не записал. Ну, а убийц поймали?
— Нет еще, — смущенно признался Кариев. — Но мы их поймаем. Обязательно. За это сам полковник взялся. А он, знаете, какой человек?
— Полковник, говорите? — отставил стакан старый профессор. — Погодите. А как его фамилия?
— Голубкин Иван Федорович. Он начальник нашего отдела. Замечательный человек.
— Нет, не знаю, — огорченно проговорил Иван Алексеевич. Голубкина не знаю. А жаль. Наверное, очень интересный человек. Так найдет он тех, кто убил товарища Лобова?
— Обязательно найдет, — заверил Кариев.
— Смотрите, — строго проговорил профессор, словно от Кариева зависело, сумеет ли Голубкин разыскать неизвестных бандитов, — смотрите, — еще раз повторил он, — тех, кто поднял руку на Александра Даниловича, щадить нельзя. Таких
Допив стакан чая, Кариев начал прощаться.
— Не смею задерживать, — напутствовал его профессор. — Но все-таки не забывайте, юноша, что мы с вами некоторым образом уже знакомы. К знакомым заходить полагается.
Когда Кариев после визита к профессору вернулся в розыск, сведений из автоинспекции еще не было. Зато поступило сообщение об ограблении квартиры Арских. Только после выезда к Арским, Кариев, так и не дождавшись ответа на свой запрос, сам направился в автоинспекцию. Но и там пришлось еще прождать. Не такое уж легкое дело в огромном городе, с почти миллионным населенней, установить количество мотоциклов, окрашенных в красный цвет, и адреса их владельцев.
Впрочем, работники автоинспекции уже привыкли к тому, что уголовный розыск обычно задает им такие вопросы, на которые ответить бывает очень нелегко, и не жаловались. Важно было только одно, чтобы ответ был абсолютно точен и получен в кратчайший срок.
Наконец пожилой капитан положил на стол перед Кариевым несколько исписанных листов бумаги.
— Ну, задали вы нам работку, — устало улыбнулся он. — Положение на сегодняшний день такое: всего в городе красных мотоциклов двести три. Из них сто сорок пять принадлежат добровольным спортивным обществам и учебным организациям ДОСААФ. Их в счет брать не стоит. Затем двадцать шесть машин принадлежат лицам старше тридцати лет. Эта категория, хотя и не совсем та, что вас интересует, но, на всякий случай, мы приготовили список. Вот он. Номера машин, фамилии и адреса хозяев. Вот еще список на семнадцать машин. За техническую неисправность с них сняты номера. Но чем черт не шутит! Может быть, среди них есть интересующие вас мотоциклы. А вот третий список. В нем как раз те, кто подходит под все ваши приметы. Здесь пятнадцать машин.
Поблагодарив усталого капитана, Кариев вернулся в розыск и принялся изучать полученные списки. С наибольшим вниманием лейтенант вчитался в третий список на пятнадцать машин. Здесь вернее всего должны были находиться те, кто вчера ночью напал на Дмитрия Бубенца. Среди пятнадцати фамилий молодых хозяев красных мотоциклов Кариеву не попалось ни одной знакомой. Срочная проверка подтвердила, что никто из этих пятнадцати раньше в преступлениях замешан не был. Лейтенант наметил кратчайший маршрут, охватывающий все пятнадцать адресов, спрятал список в карман и, вздохнув, зашагал по улицам. Предстояла длительная и осторожная проверка каждого из пятнадцати адресатов.
Первый хозяин красного мотоцикла оказался востроносым, веснушчатым пареньком лет семнадцати. Мотоцикл с разобранным мотором стоял в маленьком палисадничке под окнами. Его хозяин, измазанный до кончиков волос, сосредоточенно копался в ведерке с бензином, промывая, протирая и даже продувая с помощью собственного рта какую-то мелкую, но, должно быть, очень ответственную деталь. Кариев, подойдя к палисаднику, остановился и с минуту присматривался к пареньку, значившемуся в списке Баданиным Павлом Игнатьевичем. Паренек, заметив любопытного прохожего, недовольно нахмурился.