Таких щадить нельзя (Худ. С. Марфин)
Шрифт:
Много передумал Гриша за эти сутки. Он впервые по-настоящему почувствовал, что рядом с такой светлой и интересной жизнью большинства окружающих его людей, жизнью Игоря Непринцева и Тимура Муртазаева, таится другая, грязная, ненужная людям, подленькая жизнь. Такой жизнью живет Жорка Мухаммедов, в нее уже втянулся Костька Гурин, да и сам он, Гриша Молчанов, не так далеко ушел от Костьки, а может быть, даже сильнее Гурина запутался в этой паутине. Ведь Костька ничего не делал, он только ходил по вечерам с Жоркой да водку пил. Гурин билетами у кино не спекулировал. Конечно, Костька меньше виноват, чем он, Гриша Молчанов. Но, вспомнив, каким озлобленно-трусливым
Но ведь тогда и он, комсомолец Григорий Молчанов, является сообщником Жорки Мухаммедова и Гурина. Он догадывается о том, что эти люди имеют отношение к убийству Юры Зарифова, но скрывает свои подозрения. С детских лет в сознании Гриши укоренилась мысль о том, что от своей организации ничего нельзя скрывать. Вначале этот закон относился к пионерскому отряду, сейчас к комсомольской организации школы, а наступит время, когда коммунист Григорий Молчанов будет во всем до конца откровенен со своей партийной организацией. Может быть, пойти и все рассказать комсоргу Ваське Симкину? Нет, Симкину про такие дела говорить бесполезно. Не поймет. Опять про пережитки капитализма болтать будет. Но ведь Васька Симкин — это не комсомольская организация школы. А что если рассказать все на общем собрании? Но, подумав об этом, Гриша сразу же почувствовал, что выступить с саморазоблачением перед всеми комсомольцами школы он не в силах. Лучше всего было бы поговорить с Игорем Непринцевым. Игорю можно рассказать все, даже о торговле билетами у кино. Он поймет, почему пришлось взяться за это. Но сейчас Игоря уже не найдешь. Он ушел вместе с Тимуром. Может быть, сходить в уголовный розыск к полковнику? Вчера, когда директор школы рекомендовал полковника Голубкина комсомольскому собранию, Гриша сразу же узнал в нем того незнакомца, с которым недавно столкнулся у кино. Узнал и испугался. А вдруг этот полковник из уголовного розыска узнает его. В течение всего собрания Гриша ни разу не взглянул на Голубкина, сидел, полуотвернувшись от него, стараясь не привлекать к себе внимание чекиста. Сейчас настороженно, с оглядкой проводя свои торговые операции возле кино, Гриша ломал голову, решая, что же делать дальше: ждать ли нового собрания, рассказать ли все Игорю или пойти прямо в уголовный розыск.
Спрятавшись от проходивших по противоположной стороне улицы одноклассников, Гриша проследил за ними глазами. Вот тройка друзей свернула с центральной улицы в переулок.
«Куда они пошли? — тревожно подумал Гриша. — Похоже, ко мне! Зачем? Может, узнали про меня?» Сердце его заныло, но в глубине сознания затеплилась искорка надежды на благополучный исход. «Вот пойду сейчас за ними, отзову Игоря и расскажу, — решил Гриша, — Если нельзя будет отозвать, всем троим расскажу. Сразу все».
На руках у него оставалась всего пара билетов. Гриша уже решил разорвать их, махнув рукой на убыток, но в этот момент подвернулся покупатель. Сбыв последние билеты, Гриша начал выбираться из толпы.
— Эй, кореш! — окликнул его появившийся, как всегда, словно из-под земли, Жорка Мухаммедов. — Куда спешишь?
— А что тебе? — нахмурился Гриша. — Билетов все равно нет. Все продал.
— Да мне и не нужны билеты, — ответил Жорка, и у Гриши мелькнуло подозрение, что Жорка наблюдал за ним,
— Домой, куда же дальше? — не останавливаясь, бросил Гриша.
— Вот чудак, куда торопишься? — зашагал рядом с ним Жорка. — Зайдем? — кивнул он в сторону забегаловка.
— Не хочу. Домой надо, — отозвался Гриша.
— Домой успеешь, — придержал его за рукав Жорка. — Зайдем.Я угощаю. Потом поговорим.
Гриша понял, что от Жорки ему все равно не отвязаться, а ребят уже не догнать. В то же время в голове мелькнула злая мысль. Он знал, что может выпить, не пьянея, значительно больше Жорки. «Выпьет, болтать начнет. Может, о чем и проболтается», — злорадно подумал он, соглашаясь на приглашение Мухаммедова.
И опять они свернули в знакомый, затененный густыми кустами переулок. Жорка «забежал» и вернулся с поллитровкой, куском хлеба и парой помидор. Передав помидоры и хлеб Грише, Жорка покрутил поллитровку и ловким ударом в дно вышиб пробку.
— Пей первым, — протянул он Грише бутылку. Гриша отметил пальцем половину и отпил.
— Вот, черт! — восхитился Жорка. — Как отрезал. Точно, половина, — и присосался к горлышку бутылки.
Отшвырнув пустую поллитровку и закусывая сочным помидором, Жорка заговорил с набитым ртом:
— Всем ты, кореш, хорош. Одно плохо, лягавишь.
— Как лягавишь? — не понял Гриша. — Когда?
— Ну, что ты сам не знаешь, что ли, как лягавят? — уклонился от прямого ответа Жорка.
— Конечно, не знаю, — честно признался Гриша. — Ты об этом и хотел говорить?
— Об этом, — кивнул Жорка. — Поговорим. — В его голосе Грише послышалась скрытая угроза.
— Тогда надо выпить, — по-взрослому, сурово сказал Гриша и повторил любимую поговорку отчима: «Тут без пол-литра не разберешься».
— Так выпили уж… Хватит! — запротестовал Жорка.
— Я тебе говорил, что на чужие не пью, — повысил голос Гриша. Выпили на твои, а теперь выпьем на мои.
— Валяй, — согласился Жорка, пристально взглянув на Гришу.
Через минуту Гриша принес вторую поллитровку и закуску. Процедура выпивки повторилась.
— Так где я слягавил? — первым начал прервавшийся разговор Гриша. — Когда?
— Ты обещал Костьке Гурину наклепать на него в уголовку? — ответил вопросом на вопрос Жорка.
— А-а-а! — припомнил Гриша. — А чего он, в самом деле, попрекает меня билетами? Да еще грозится… — срывающимся от обиды голосом заговорил он. То ли от пережитого волнения, то ли от того, что был голоден, но водка сегодня подействовала на Гришу сильнее, чем обычно. Он чувствовал, что пьянеет. Впрочем, Жорка опьянел все же сильнее.
— Чего между своими не бывает? — философически проговорил он. — Но в уголовку стучать… Знаешь, что за это бывает?
— Грозишься? — вскипел Гриша. — Костька пожаловался? Защиты у тебя попросил?
— Не Костъка, — сразу посуровел Жорка. — Костька что? Сопляк. Другому человеку ты не понравился.
— Какому другому? — не понял Гриша.
— Такому, который таких, как ты и Костька, по полусотне в каждом кулаке держит.
— Не понимаю, о ком ты говоришь… — начал Гриша.
— Ты вот что, кореш, — перебил его Жорка, — не крути, а говори прямо. Лягавить будешь или со своими пойдешь?
— С какими своими? — спросил Гриша. Забытое было намерение выпытать что-либо у Жорки снова загорелось в нем.