Такси: Ночной Эскорт
Шрифт:
Частенько я позволяла себе подглядывать за ним, любуясь, как отблески огня радостно пляшут на его лице, руках, пальцах, сжимающих хрупкий листок. Дьявольская красота этого мужчины пугала меня и одновременно притягивала так, как кошку тянет к валерьянке. Мне даже хотелось тихо подползти к нему и прижаться щекой к ноге, закрыв глаза и наслаждаясь просто тем, что он рядом. Я сходила с ума и изнывала, путалась в собственных чувствах, но заранее знала на них ответ. Напоминала самой себе сумасшедшую, наркотически зависимую особь, без гордости и самоуверенности. Мне постоянно его не хватало, как будто я могла дышать лишь наполовину, и стоило мне увидеть хоть на секунду
Он не имел понятия, как влияет на меня.
Увидев злополучный конверт и осознав, что Тао угрожает опасность, я едва сдерживалась, чтобы не вызвать полицию и не рассказать им все. Это был бы по-настоящему ужасно неправильный, глупый, необдуманный поступок, а я знала и все равно не могла успокоиться. В голове толкались мысли о том, «что будет, если…», и неимоверное количество вариантов заполняло черепно-мозговую коробку, заставляя меня сходить с ума от страха и отчаяния. Но тело оказалось проворнее, оно само знало куда шло, само решало за меня, руководствуясь лишь подсознанием, тем самым, которому стал так дорог Тао.
Я поняла, где он может быть, когда увидела, что на опущенной вниз к столу фотографии был он и его сестра. Должно быть, директор просто хотел скрыть это от острого взгляда Клона, что вполне мог прорваться сквозь хрупкую оборону Кэти в кабинет Цзы. Скорее всего, он все предугадал и скрылся раньше, чтобы их встреча не случилась и, должно быть были еще причины. Поэтому первым делом были такси и длительная дорога, измучившая меня, как и позднее время суток. Дневной сон отнюдь не делал меня бодрее, скорее напротив, я еще больше устала.
Заброшенный дом сразу вызвал у меня недоверие: было чувство, где-то на поверхности сознания, в потоках интуиции, что он здесь. Где-то рядом. Стоит лишь поискать.
Ноги вели меня по тропинке, в плотной темноте почти белой, словно выведенной мелом специально для поздней гостьи, пожелавшей гулять по ветреному полю в поисках возлюбленного. Кости сводило от жестокого ветра, от пронизывающего, изнуряющего холода. Зуб не попадал на зуб, а губы потрескались, пульсируя немой болью, которая почти не была заметна из-за объедающего меня озноба.
Веселые голоса, горячий костер, детские улыбки… Я даже прослезилась, очутившись у края деревянного кольца. Вдохнула полной грудью костровый запах, смешанный с тонким ароматом чего-то съедобного, что готовили для своих мужчин темнокожие цыганки. Сердце билось то быстрее, то слишком замедленно, словно в поисках средней скорости, как и кожа, почти совсем охладевшая, жадно глотала огненный жар, обогревающий всех, находящихся внутри, впитывая его в себя.
Когда меня заметили и решили выпнуть обратно за края деревьев, я решила, что все кончено. Скорее всего, мне не удастся добраться хотя бы до дома. Я просто умру посреди наполненного почти зимнем ветром поля от переохлаждения, так и не выполнив задуманного. Было чуточку обидно и совсем капельку жалко, что все заканчивается вот так, даже не успев начаться, но…
– Что вы здесь делаете, маленькая госпожа?
Его голос. Его волнующий, мягкий, особенный тембр, который я распознаю из миллиона других. Тот, что умеет просачиваться сквозь все мои барьеры, глушить сознание и подчинять рассудок. В уголках глаз запеклись слезы, а с губ сорвался тихий стон. Нашла.
Я резко оглянулась, а мои руки вновь обрели свободу, потому что детвора, норовившая помочь мне уйти, испуганно отступила, глядя то на Тао, то на меня.
Он подошел быстро и сразу же опутал меня своим ароматом духов, пошатнувшим
***
Снова я почувствовала запах костра, когда надо мной кто-то что-то произнес. Тихо, словно боясь разбудить, но было поздно и я-таки проснулась. Однако глаза открыла не сразу, втягивая окружающие меня запахи и мгновенно различая среди них принадлежащий ему. Кажется, все мои ощущения вернулись и с новой силой заполнили некогда пустующую оболочку, оживляя, приводя в чувство, тормоша сознание.
Я чувствовала теплые ладони мужчины, лежащие на моей талии, и поняла, что лежу головой на его коленях. Он еле слышно переговаривался с кем-то, и на какой-то момент мне захотелось продолжить притворяться, только вот в душе я почему-то была убеждена в том, что он знает, что я больше не сплю.
Медленно открыв глаза, я сразу же наткнулась на мягкий взгляд Тао, устремленный на меня. Он даже слегка улыбался, и это поразило настолько, что перехватило дыхание. Каким же невыносимо восхитительным он был в этот момент! Сердце поймало сигнал и рванулось в бег, а дыхание тут же испуганно остановилось в горле, заставляя меня задыхаться от переизбытка эмоций и отсутствия выхода для них.
– Как спалось, госпожа Ван? – тихо спросил Тао, и я в который раз поразилась, каким он может быть разным. Жестокий душитель и заботливый мужчина - не знаю, что больше отталкивало меня, ведь две крайности одной личности никогда не будут разделены, они навсегда будут его образом, целостной картиной, и либо их нужно принять такими, либо избавиться навсегда.
Чего же я хотела?
– Хорошо, - из моего рта вырвался хрип, и легкая тень скользнула по лицу директора.
– Вот, выпейте воды. – Он протянул мне толстую кружку, сделанную из дерева и до краев наполненной водой, и помог сесть, поддержав мой затылок ладонью. Я осторожно взяла чашку и сделала пару глотков, удивленно ахнув. У воды был привкус хвои, и он не был неприятен, словно отделившийся сок дерева, смешанный с водой, и я заподозрила, что, скорее всего, так и было.
Чуть сладковатая жидкость приятно холодила горло, возвращая возможность нормально говорить. Я отставила кружку и пригладила взлохмаченные волосы, они, как ни странно, были распущены, хотя я отчетливо помнила, что приехала с косой. Наверное, это Тао распустил их, но собирать обратно мне не хотелось, потому что в висках все еще скользила тупая боль.
Мы сидели в самой дальней стороне от костра, но тепло все равно достигало нас. Под нами была тонкая подстилка из ткани, а позади возвышалась внушительных размеров палатка, в которой, судя по всему, и ночевал Тао.
Она была не единственной, у других цыган тоже были свои укрытия, но многие из них спали просто так, под небом, которое виднелось меж высоких деревьев в клетке из мохнатых веток. Дети давно сопели, кто под рукой у матери, а кто рядом с братьями или сестрами. Некоторые взрослые все еще сонно бродили у костра, грея руки и дыша тяжелым запахом. Один старый цыган сидел на другом краю, тихо играя на деревянной маленькой гитаре и напевая лирическую мелодию, затем последовали слова замысловатой песни, от которой по коже бегали мурашки.