Таксофон
Шрифт:
– Твоя мама меня немного удивила.
Вера поняла, что ответа на её вопрос не будет. Она взяла нож и воткнула его в середину торта.
– Чем она тебя удивила? – спросила Вера. – Бесцеремонностью?
– Можно и так сказать. Кем она работает?
– Она главврач нашей больницы. Это по должности. А по призванию – хирург. Для неё резать по живому, как тебе побриться.
– Теперь ясно. Так это около её владений убили Нечипоренко?
– Да. А ты на что намекаешь?
– Я не намекаю. Я просто констатирую факт. Мне, если можно, чай покрепче.
Вера добавила
– Так нормально? – спросила она.
– Да. Спасибо.
Вера откусила кусочек торта. Костя наблюдал за реакцией. Если честно он не был гурманом в сладостях и десертах. Но вот Вера, судя по всему, сладкое любила. Она положила кусочек торта в рот и, распробовав, закатила глаза.
– М-м-м, – промычала Мохова. – Это вкусно.
Чаепитие надолго не затянулось. Очень скоро Вера и Константин перебрались из кухни в зал. Вера нажала на большую белую клавишу магнитофона. Катушки с плёнкой закрутились, и из динамика пригласил к танцу Джон Леннон. « Imagine there's no heaven…», – запел Джон.
– Обожаю «Битлз», – прикрыв глаза, сказала Вера. – И ещё обожаю большие города. Как ты мог променять Москву на Прибрежный?
– Так получилось. Хочу думать, что это ненадолго.
– Так ты всё-таки вернёшься в столицу?
– Думаю, да.
– И правильно.
Вера взяла инициативу в свои руки. Она положила руки на плечи Немировича и прижалась к нему. Костя поддался в танце. Его руки уже гуляли по манящим округлостям Вериного тела. Губы нашли друг друга. С последним аккордом «Imagine» Вера увлекла своего кавалера в спальню.
Когда Костя открыл глаза, на улице было уже светло. Ветерок норовил отодвинуть занавеску, то и дело, прорываясь в спальню. Костя посмотрел на Веру. Она спала, повернувшись к нему спиной. Волосы были разбросаны по подушке. Немирович нежно провёл рукой по обнажённой спине. Вера едва заметно вздрогнула.
– Дай поспать, – прошептала она. – Ещё рано.
Костя осторожно встал с постели, собрал свои вещи и вышел. Дорога домой заняла примерно час. Городской транспорт ещё не ходил, а звонить Бауэру в пять утра было наглостью. Костя пошёл пешком.
Утром в отделе Немировича ждал сюрприз в лице следователя Бычкова. Алексей Иванович стоял около дежурного и нервно барабанил пальцами по своему портфелю.
– Наконец-то, – недовольно воскликнул Бычков. – Хоть кого-то из розыска дождался.
Костя посмотрел на часы. Без десяти восемь.
– До начала рабочего дня ещё десять минут, – парировал Немирович. – Что у вас случилось?
– У меня ничего не случилось, – продолжал нервничать Бычков, – но может случиться, если я не выполню распоряжение Регинского.
Бычков достал из портфеля лист бумаги и протянул его Немировичу. Костя прочитал.
– Повторный обыск? – возвращая бумагу следователю, спросил он. – Зачем?
– Надо, – рявкнул Бычков. – Берите своих оперов и едем на квартиру Нечипоренко.
– Мы вчера там всё обыскали. Одежду его сдали на экспертизу. Надо подождать заключение.
– Плохо обыскали, – дерзил следователь. – Где ваши люди? При Мантуленко
Костя бросил на пухлого человека с заклеенной лысиной надменный взгляд. Бычков взгляд перехватил. После этого можно было ничего не отвечать. Немирович вышел на крыльцо. Около входа в отдел остановилась чёрная «Волга». Из автомобиля вышел Глущенко и, попрощавшись с водителем, поднялся на крыльцо здания.
– Привет, Валентин, – протянул руку коллеге Немирович.
– Доброе утро, – Глущенко ответил на рукопожатие.
– Кудряво живёшь. На чёрной «Волге» на работу ездишь, – пошутил Костя.
– Да ладно, – улыбнулся Валентин. – Это товарищ мой Толик Лапшин. Он прокурора возит. Говорит за Бычковым сюда приехал. Алексей Иванович здесь, что ли?
– Что ли. Гонит нас с тобой на повторный обыск квартиры Нечипоренко.
– Ничего удивительного, – Валя достал из кармана пачку папирос, – Каракуль нам никогда не доверял.
– Кто такой Каракуль?
– А! Ты же не знаешь, – Валентин подошёл ближе к Константину. – Это у Регинского такая кличка. Когда зимой его увидишь – поймешь, почему он Каракуль.
Со скрипом распахнулась входная дверь, и на крыльцо вышел Бычков.
– Я поехал в адрес, – начальственным тоном сказал он, – а вы поторопитесь. И участкового подтяните. Шевелитесь, Немирович.
Бычков водрузился на переднее сиденье прокурорской «Волги» и машина уехала.
Квартира Нечипоренко на этот раз была заполнена людьми. Главную роль в этом массовом представлении играл Бычков. Он всё старался сделать сам, зачем ему нужны были оперативники и участковый Павел Фомич, было непонятно. Бычков первым делом вывернул наизнанку шифоньер. Потом заставил Волкова перетряхнуть несколько раз все вещи. Понятное дело, ничего компрометирующего хозяина квартиры не нашли. На кухне та же история. Бычков зашёл в ванную. Костя знал, что и там следователь ничего не найдёт. Вчера Немирович обшарил в ванной каждый сантиметр.
– Понятые, – заверещал Бычков из ванной, – подойдите.
Под ванной, в самом углу лежал свёрток. Это была старая, мятая газета. Бычков убедился, что понятые всё видят и, взяв из угла веник, подвинул свёрток на середину ванной комнаты.
– Смотрите внимательно, – обратился Бычков к понятым.
Следователь развернул газету. В точности описанный судмедэкспертом нож, в виде пики, лежал на газете.
– Чертовщина какая-то, – сказал вслух Немирович.
– Вас что-то смущает, товарищ капитан, – спросил с довольным выражением лица Бычков. – Вы же тут вчера всё обыскали. Куда же вы смотрели?
– Я же сказал, что улики будут, – шепнул на ухо Константину Глущенко.
– Вчера под ванной было пусто, – настаивал на своём Немирович.
– Вчера обыск был проведён формально, – заявил Бычков, завернул нож опять в газету и пошёл в зал писать протокол.
Пока следователь занимался рутиной, Немирович вышел из подъезда и отвёл в сторону участкового.
– Павел Фомич, – сказал Костя, – вы давно знаете Нечипоренко. Мог он убить Ольгу?
Фомич снял выгоревшую фуражку и сунул её под мышку.