Талискер

Лау Миллер

Одна женщина-воин, которой Талискер помог во время битвы, не выдержала и с криком бросилась вперед, охваченная яростью. Ее левая икра была поранена, но она не обращала внимание на боль и все выкрикивала и выкрикивала имя своей лошади. Ближайшие к ней попытались остановить безумную… Она вырвалась, и все смотрели будто завороженные, как женщина исчезла за грудами обломков, которыми завалили ворота. Воцарилась тишина, и воины, которые думали, что их уже ничто не может тронуть, затаив дыхание, смотрели ей вслед.

И, чудо из чудес, она вернулась, идя куда медленнее —

видно, ее силы совсем иссякли. Женщина вела напуганного черного коня. Их догоняли трое кораннидов. Храбрость женщины так вдохновила, что ей на помощь бросилась небольшая группа воинов, а другие поспешно заделывали пролом. Кораннидов окружили и уничтожили — феины выплескивали накопившуюся ненависть. Никто не упрекнул женщину за безрассудство — воины всегда сражаются со страстью, порой приводящей к печальным последствиям.

Талискер и Чаплин молча смотрели на это, прислонившись, как прочие, к холодным камням. Оба понимали глупость подобного поступка — ради жизни одной лошадки поставили под удар людей, но Алессандро улыбался, глядя на воинов, собравшихся вокруг коня и гладящих его по спине.

— Они и нас вырежут, как лошадей, — мрачно произнес Талискер. — Это всего лишь вопрос времени.

— Что? — переспросил Чаплин.

— Время, — повторил Дункан. — Всего лишь вопрос времени.

— Ты видел… — Алессандро умолк, не понимая, почему ему захотелось задать такой вопрос и как на него может отреагировать друг.

— Фирр? Нет. Думаю, она сделала со мной все, что смогла. В сущности, виноват Корвус. Ей наплевать, ее это не интересует… Сандро?

— Да?

— Я все еще вижу их, понимаешь? Мертвых. Как вижу жизнь людей, касаясь их. Они все еще здесь, вокруг нас, все еще кричат в отчаянии.

— Надеюсь, нам помогут Рианнон с Кернунносом.

— А чего они ждут? Может, они не явятся вообще. Рианнон ведь как дитя. Наверное, уже позабыла обо всем.

— Почему бы тебе не отыскать Уну? Побудь с той, которую любишь.

Талискер обернулся к нему в наступающей темноте, пытаясь взять себя в руки.

— Я не могу. Я…

— Дункан! Сандро! — К ним подбежал Малки. Удивительно, подумал Талискер, откуда у него столько сил? — Один из часовых сообщил, будто видел в небе зеленую вспышку. — Он указал на юг. — Как ты думаешь, это не Бразнаир случайно?

Талискер поднялся.

— Пойдем посмотрим.

Они нашли его в миле от южных ворот Сулис Мора. Макпьялута упал с небес. Кровь лилась из ран, и он не смог удержать обличье орла — вновь стал воином сидов. Принц лежал в узкой расселине со сломанными руками и ногами, изогнувшись под таким углом, что было ясно — позвоночник тоже сломан. Несмотря на сильную боль, он оставался совершенно спокоен и даже улыбнулся, увидев спускающихся по камням людей.

— Белая Орлица предсказала ваш приход. Остальное за тобой, Та-лиис-кер. — Он произнес имя так, как оно звучало в легендах сидов.

— Но ведь Белая Орлица мертва? — удивился Малки. — Разве нет?

— Она летит, летит в Лизмаир.

— А где Деме?

— Ее убил Эскариус, из-за Бразнаира. — Макпьялута закрыл глаза,

чувствуя, как убывают силы.

Талискер опустился рядом и заглянул в окровавленное лицо.

— Макпьялута, где Бразнаир?

— Вот он, — ответил Чаплин.

Снег рядом с Макпьялутой озаряло теплое зеленоватое сияние. Дункан обернулся было к камню, однако принц с неожиданной силой притянул его к себе.

— Подойди ближе. Я хочу поведать тебе повесть сидов, чтобы все знали о наших деяниях. Без нас феины исчезли бы…

— Может… — начал Малки, но Талискер поднял руку, призывая того к молчанию.

Макпьялута положил руку на грудь Дункану там, где билось его сердце.

— Чувствуешь? Ты чувствуешь, как бьются сердца сидов?

Талискер непроизвольно закрыл глаза.

Он видел. Он чувствовал. В теплом сиянии Бразнаира он перенесся в Лизмаир. Все звери жили одним народом, мирно и счастливо. Только собравшись там, могли сиды принять свое истинное обличье, и Талискер понял, что вся радость их бытия сосредоточена в звериных образах — все знание, видение жизни и красота мира. Человеческий облик — лишь тень сида, и все же они жили в Сутре почти все время именно в виде человека, потому что старались дружить с кланами феинов, которые инстинктивно не верили медведям и волкам и лишь чуть лучше относились к рысям и орлам. Лизмаир же оставался домом их душ.

Донесся голос Макпьялуты, произносящий слова пророчества:

— Когда появится Талискер, вперед выйдут орел, медведь, рысь, волк и орел. Круг душ замкнется, и путь в Лизмаир будет открыт. Сиды станут свободны. Бразнаир…

Макпьялута умер, познав правду и сам став свободным. Талискер обернулся к Малки и Чаплину. По его лицу струились слезы.

— …заберет их домой, — закончил он за принца. — Бразнаир заберет их домой.

— Что ты видел, Дункан? — спросил Малки.

— Их пророчество. Они неверно понимали его. Оно говорило о том, что нужно оставить прошлое за спиной, что Сутра их новый дом. «Вперед выйдут орел, медведь, рысь, волк и орел…» Речь шла о порядке смертей. Они верят, что их души возвращаются в Лизмаир. Мирранон, Тайнэ, Деме, Эскариус — его убил Макпьялута, — а теперь и сам Макпьялута.

— Деме?

— Да. Они все умерли, чтобы мы нашли Бразнаир и спасли феинов, даже если не знаем, как это сделать. Даже если нас покинули боги. — Он поднял камень, который передал ему Чаплин, покрытый кровью и снегом. — Видите, на нем засохла кровь. Он проклят…

Талискер вновь устремил взгляд в расселину.

В подвале, где спали Фер Криг, происходил разговор, который вряд ли смогло бы уловить человеческое ухо. С каждым словом беседа становилась все громче, и тени в углах комнаты принимали все более определенные очертания, пока наконец из стены не вышли две фигуры. Они спорили.

— Повторяю, Рианнон, я не в силах разбудить их без камня. Как ты могла предложить мою помощь, не поговорив для начала со мной? Это же вопиющая глупость!