Талисман валькирии

Атлант Полина

Волк, придя в дикую ярость, вновь кинулся на автомобиль. Клео почувствовала сильный толчок, резкий удар в висок — и потеряла сознание.

Сознание возвращалось с трудом. Клео начала приходить в себя от того, что ее кто-то волок по земле. Она не могла даже пошевелиться, полностью обессилев, тело было словно ватное. Девушка чувствовала, что суставы в плечах вывернуты от того, что ее с силой тащили за руки. В изголовье слышалось частое дыхание, в нос противно бил запах псины. Голова раскалывалась от боли, висок пульсировал, к горлу подкатила тошнота. Она едва смогла приоткрыть глаза. В красном тумане увидела деревья. Одни деревья, трава — и больше ничего

и никого вокруг. Ее тащили куда-то вглубь леса. Внезапно в просвете между деревьями появилась ее новая знакомая. Клео, словно во сне, видела, как та бежала, спотыкаясь и пошатываясь. Ее волосы растрепалась, одежда была порвана и залита кровью. В руке дрожало копье, оно сияло ярким светом. "Словно солнце", — подумала Клео, и будто в замедленном кадре увидела, как незнакомка отводит руку назад и бросает копье в ее сторону, а затем ничком падает в траву. Потом услышала над головой приглушенный рык, хватка резко ослабла, и что-то впереди повалилось на землю…

Через некоторое время ее внезапно ослепил яркий свет. На лицо легла прохладная маска, и Клео вдохнула полной грудью кислород. В руку вкололи что-то жгучее. А следом она почувствовала, как ее поняли и положили на нечто жесткое и накрыли теплым. Клео попыталась открыть глаза, и когда ей это с трудом удалось, увидела над собой в ореоле света лицо следователя Одинссона. Девушка попыталась протянуть к нему руку, но вместо этого судорожно задрожала, издав сдавленный стон, и погрузилась в сон.

Эпизод ХIV

Клео разглядывала глубокую пещеру, которую еле освещали развешанные на цепях лампады, густо увитые паутиной. По мокрой каменной стене ползли причудливые тени от круглого очага, над которым висел кипящий котелок.

Перед ним на грубо обтесанном булыжнике сидела седая старуха с длинными спутанными волосами и, невнятно бормоча, перебирала тонкими узловатыми пальцами разноцветную гальку в чаше. В замызганном дырявом подоле лежало массивное ожерелье из золота, украшенное грубо ограненным янтарем и пиропом. Алый камень пульсировал словно сердце.

Клео стояла за плечом рыжеволосой валькирии, которая в правой руке сжимала длинное копье, а в левой — небольшую резную шкатулку.

— Ну что, принесла? — прохрипела старуха.

Облаченная в латные доспехи воительница не собиралась беседовать, она швырнула к ногам старухи шкатулку, из которой высыпались серебряные монеты и мелкие прозрачные камушки. Та нагнулась и принялась с поспешной алчностью собирать и пересчитывать золото и драгоценные камни, поднося их ближе к свету очага, прищуриваясь и разглядывая. Наконец она закончила и, оставшись довольна, изобразила что-то похожее на улыбку. Валькирия шагнула к ней и забрала янтарное ожерелье, развернулась и скрылась в темноте выхода.

Но Клео осталась стоять посреди пещеры. Изнутри медленно, но неотвратимо начало подниматься предчувствие дурного. Что-то во всем этом было не так. Старуха подобрала шкатулку и, сложив в нее камешки и монеты, запрятала себе под подол.

И тут погасли лампы.

На мгновение Клео ослепла, а потом в смутных неясных бликах костра смогла различить лицо старухи. Оно было искажено гримасой ужаса.

Прямо из ниоткуда появилась высокая женская фигура в длинных серебристых одеждах. Голова ее была скрыта под капюшоном, из-под которого по обе стороны свисали черные косы, украшенные светящимися нитями паутины. Мертвецки бледное лицо казалось жутким бесцветным пятном. Клео бросило в дрожь, ей стало страшно и показалось,

что женщина-мертвец вот-вот заметит ее присутствие. Старуха же пала ниц перед длинной фигурой и, хватаясь за платье, запричитала:

— О повелительница мертвецов. Как вы того желали, я посеяла семя черного плюща в сердце богини любви. Через три дня, в полнолуние, семя пустит свои корни и начнет питаться светлыми силами. Как только ожерелье окажется на избранной деве, черное сердце забьется и начнет поглощать душу богини. Тогда вы сможете возродиться…

— Разве ты не обещала мне, что возрождение в мире людей наступит быстрее? — змеиным шипением прозвучал голос темной фигуры. — Один собрался на войну против великанов — этой мой единственный шанс начать Рагнарек в мире людей. У меня нет трех дней…

Хель отпихнула старуху и замахнулась. В ее руке сверкнуло орудие, напоминающее месяц. Старуха громко взвыла и, тонко вереща, принялась умолять:

— Прошу вас, госпожа, умоляю, пощадите… Клянусь, я еще пригожусь вам. Чтобы помочь вам возродиться нужно заклинание…

— Сгинь с глаз моих. Я забираю твое бессмертие, ведьма, ты умрешь мучительной смертью, как обычный человек. Я отправляю тебя в мир людей, узри мое возрождение…

И богиня принялась нараспев произносить заклинание. Клео показалось, что белый смет померк, на долгие томительные мгновения она потерялась между небом и землей, не чувствуя собственного тела.

А потом богиня закончила… и раскатисто расхохоталась. Старуха упала, забилась в судорогах, закричала. Клео сморгнула и увидела на земле — на том самом месте, где мгновением ранее лежала старуха, — скорчившуюся белокурую девушку. Наступила тишина, длинная фигура Хель развернулась и сделала шаг в бездну.

Дыхание Клео задрожало, как паутина на потухших лампадах. Казалось, стук ее колотящегося сердца отдавался эхом в пустоте пещеры.

Вдруг Хель остановилась.

Богиня будто почувствовала что-то — повернула голову в ее сторону и нахмурилась. В ледяных глазах застыл вопрос: как ты здесь оказалась? Хель протянула руку к "незваной гостье", и неведомые силы вышвырнули девушку из пещеры на яркий ослепляющий свет…

Клео открыла глаза и на мгновение ослепла от яркости люминесцентной лампы. Девушка потрогала голову, правый висок был заклеен широким пластырем. В левую кисть ее была воткнута иголка с системой. Клео посмотрела налево. Возле кровати стояла капельница, на стуле сидела и читала газету бабушка. Вот уже неделю девушка томилась в местной клинике. Если бы не Астрид, опекающая внучку все это время, она умерла бы от скуки. Клео улыбнулась — глаза увлажнились от слез, она была очень рада видеть свою старушку.

Бабушка положила газету на тумбочку и взяла больную за руку:

— Как ты себя чувствуешь, родная?

— Хорошо. Я долго спала? — Клео с трудом приподнялась, голова немного кружилась, в теле ощущалась легкая слабость.

— Почти сутки, — бабушка протянула ей стакан с водой. — Но, слава богу, больше не бредила во сне, как первые три дня.

Прошла почти неделя после страшного события, а у Клео возникло чувство, что минула вечность. Шесть дней вылетели из жизни, как будто их стерли. В голове возникли кадры происшествия на дороге, которое почему-то вспоминались только отрывками: разъяренное черное чудовище — то ли оборотень, то ли волк — с огромной пастью и горящими красными глазами; голубоглазая незнакомка, которая хотела ее спасти, но вместе с ней попала в беду… Затем видения обрывались, и последнее, что она ясно помнила, — это лицо следователя.